Шпионы «Маджонга»

— Вряд ли. До сих пор он был очень аккуратен в этом отношении.

— Значит, в таком случае риск, о котором ты говоришь, очень невелик, не так ли?

— Да, но…

— Что «но»?

— При таких крупных сделках вообще не должно быть никакого риска, мистер Борисенко.

Во время долгой паузы, последовавшей затем, Тан попытался поудобнее устроиться на краешке кровати, но это было нелегко. Наконец Борисенко нажал кнопку в подлокотнике, и спинка кресла поднялась плавно и абсолютно беззвучно. Тана нервировало это зрелище: сидевший развалясь человек поднимается из положения полулежа, не сделав ни малейшего мускульного усилия. Он отвел глаза, устремив взгляд на стену, и увидел, как дюжина, сотня Борисенко поднимается вверх, словно множество творений невидимого Франкенштейна.

— Ты должен собрать все, — сказал Борисенко. — Ты должен дать ему деньги, Тан. Всю сумму.

Тан походил на человека, которого постигло большое несчастье.

— Всю сумму, — механически повторил он.

— Да. Слушай меня.

Банкир робко поднял глаза на Борисенко. В полумраке оно показалось ему похожим на страшную белую маску театра «Но».

— Я слушаю вас, — поспешил ответить он.

— Он предложил в залог двадцать акций учредителей корпорации.

— Да.

— Нам нужны эти акции.

Тан ошарашенно посмотрел на русского.

— Простите, но я…

Борисенко нетерпеливо щелкнул пальцами.

— Как страховка. Нам нужны эти акции, чтобы подстраховаться. Мы собираемся заполучить их. В случае, если Юнг не вернет кредит, Советскому Коммунальному необходимо лишить его права выкупа и завладеть кое-чем существенным. Ты понял меня?

Тан был сбит с толку.

— Я не понимаю, с какой целью вы ведете этот разговор, — осмелился сказать он дрожащим голосом.

— Истинная цель и не должна тебя касаться. — Борисенко откинулся на спинку кресла и позволил себе ухмыльнуться. — Для тебя достаточно того, что наши… коммерческие интересы требуют от нас рассмотрения всех возможных вариантов развития событий. Нам нужно сохранить и упрочить наши позиции в Гонконге и после тысяча девятьсот девяносто седьмого года. После того, как Гонконг отойдет к Китаю, мы не будем пользоваться особенной популярностью. Но если с этим кредитом «Дьюкэнон Юнг» дела пойдут не так, то эти акции дадут возможность их владельцу занять место в Совете директоров Тихоокеанской и Кантонской банковской корпорации. Ты только подумай! Такая возможность предоставляется раз в жизни.

Тан ничего не отвечал. Борисенко всмотрелся в его лицо, но не смог понять, что думает китаец. На секунду в голову русского закралась беспокойная мысль: не сказал ли он лишнего?

В это мгновение Тан вспомнил утренний звонок из Пекина. В тот момент он не вполне понял все нюансы сказанного, но сейчас все стало абсолютно ясно. Русский будет искать способ, как сделать так, чтобы Юнг не смог вернуть кредит — вот о чем обиняками говорил звонивший. Слушая пекинца, Тан легко отбросил его рассуждения, как беспочвенные домыслы. Но сейчас он понял, что в Пекине лучше осведомлены о намерениях его босса.

Тан был банкиром всю свою жизнь и знал, что бизнес так не делается. Но он снова вспомнил, каково его собственное положение.

— Я предоставлю им этот кредит, — сказал он, — если вы настаиваете.

— Я настаиваю.

— Могу ли я получить письменное распоряжение на этот счет?

— Конечно. Ты можешь получить все, что тебе угодно в пределах здравого смысла, разумеется.

— Подразумевает ли это полное освобождение от наказания со стороны московского управления в случае невозврата кредита?

Лицо Борисенко затуманилось.

— Нет.

— Могу ли я спросить: почему?

— Как ты сам сказал, Тан, мы говорим о целой куче денег. Это твой банк, твой регион. Мы полагаем, что рассмотрение вопроса о ценности предложенного залога полностью в твоей компетенции и что этот залог сам по себе в достаточной степени является гарантией. Или я хочу слишком многого?

— Нет.

— Есть ведь определенные пределы, Тан. В этих пределах ты можешь рассчитывать на помощь Москвы. Но мы считаем, что ты и сам должен уметь выполнять свою работу, ту ее часть, что целиком и полностью находится в твоей компетенции. Ты понял меня?

— Да.

— Хорошо. И хотелось бы, чтобы ты осознал: Москва рассматривает эту сделку, как самую важную нашу операцию за последние годы. Ты понял это?

— Да, да.

— И ошибка есть ошибка, не так ли?

Тан кивнул головой.

— Будем на это надеяться. Потому что за этот кредит именно ты будешь нести персональную ответственность. Начиная с этого момента никто не должен общаться с «Д.Ю.», кроме тебя. И самое важное, — он покачал пальцем перед лицом Тана, — ты должен взять на себя подготовку всей документации по этому кредиту.

— Я?!

— Да, ты. Старший по должности в сингапурском отделении банка.

— Это раньше не практиковалось.

— И это плохо. Если Юнг изыщет способ не возвращать кредит, то он так и поступит. В этом он ничем не отличается от всех остальных. Поэтому мы должны быть уверены, что у нас все в порядке. Все прорехи должны быть заделаны.

— Разумеется.

— Тан, это не «разумеется». В этом деле ничего нельзя пускать на волю случая, все надо проверять и перепроверять, абсолютно все!

— Я буду следить за этим.