Шпионы, не вернувшиеся с холода

— Будем считать, что я принял вашу бумагу, — тяжело вздохнул Большаков, — и теперь вы уйдете, а я должен решить, что мне делать. И как мне проверять людей, которых я знаю десятки лет. Что вы об этом думаете?

— Я не считаю, что внешнее наблюдение может дать какие-нибудь результаты, — осторожно предположил Караев, — мне нужно ваше разрешение и несколько сотрудников в помощь, чтобы начать работу по каждому из этой четверки.

— Для организации наблюдения нужно иметь три пары сотрудников. Помноженные на четыре. Иначе говоря, вы хотите, чтобы я выделил вам двадцать четыре человека? У меня просто нет столько сотрудников.

— Я уверен, что мы ничего не выясним, организовав наружное наблюдение, — повторил Караев. — Если «крот» один из них, он не будет искать примитивных контактов с каким-нибудь связным или встречаться с американским дипломатом. Все будет организовано так, чтобы любой наблюдатель ничего не смог понять. Поэтому мне не нужны двадцать четыре человека. Мы будем работать с документами и с конкретными людьми. Но не следить за ними, а проверять их деятельность за последнее время.

— Сколько людей вам понадобится?

— В идеале четверо, но можно троих. Я думаю, мы справимся.

— Я дам вам двоих. Чем меньше людей будет знать о вашем списке, тем лучше. И учтите, что все результаты вашей проверки вы должны будете докладывать лично мне. Только мне и никому другому. Ни при каких обстоятельствах.

— Конечно.

— Вы свободны, — наконец сказал Большаков. Караев поднялся, собрал свои бумаги и пошел к выходу.

— Тимур Аркадьевич, — остановил его генерал, когда он уже выходил из кабинета. Караев обернулся.

— Вы хотя бы понимаете как больно вы мне сделали? — неожиданно спросил Большаков.

— Понимаю, — тихо ответил Тимур и вышел из кабинета.

Оставшись один, Большаков снова посмотрел на список и поморщился. Затем открыл ящик стола, достал коробочку с лекарством. И соединившись со своим секретарем, попросил принести ему стакан теплой воды. У него давно не было такой сердечной аритмии.

ЗА ПЯТНАДЦАТЬ ДНЕЙ ДО НАЧАЛА СОБЫТИЙ. ЛОНДОН

Витовченко поднял воротник куртки. Опять пошел дождь. Он с ненавистью взглянул на небо. Как он не любил эту вечно сырую погоду английской столицы! Как он не любил это неопределенное состояние полуосени-полувесны, которая была так характерна для Лондона. Здесь не было привычных суровых морозов, снег почти не выпадал, а если и выпадал один раз в год, то быстро таял. Зато здесь все время была неприятная холодная погода и вечно тусклое солнце, даже летом. Витовченко недовольно завертел головой. В последнее время болела шея, он почти отвык от физических нагрузок и чувствовал, как теряет форму, постепенно набирая достаточно солидный вес. Это ему не нравилось, но следить за состоянием своей фигуры у него не было ни желания, ни времени.

Он ждал, когда подъедет Ланьель. Француз наконец показался, вышел из метро с поломанным зонтиком, который сразу сложился и едва не вылетел у него из рук. Вдовиченко нахмурился. Неужели этот кретин не мог достать нормальный зонтик? В любой химчистке его можно купить за несколько фунтов. Ланьель был в каком-то широком сером плаще и в смешной беретке, которая тоже не очень смотрелась в таком комплекте. Ланьель словно обладал определенным антивкусом, выбирая вещи, которые ему чудовищно не подходили.

— Добрый день, дорогой мистер Витовченко, — обрадовался Ланьель, увидев своего старого знакомого, — я так рад, что вы меня дождались.

— Почему вы не отвечали на мои звонки? — зло спросил Витовченко. — Я сегодня с утра звонил вам несколько раз.

— У меня села батарейка, — виновато произнес Ланьель, показывая телефон. — Так получилось.

— По-моему, вы делаете это нарочно, чтобы я не сомневался в вашей никчемности, — зло проговорил Витовченко. — Неужели вы не понимаете, что, возможно, получили единственный шанс в своей никчемной жизни заработать большие деньги. И вы хотите упустить этот шанс?

— Нет, — сразу ответил Ланьель, — ни в коем случае. Я готов ради денег сделать для вас все, что угодно. Все, о чем вы меня попросите. Но у меня действительно закончилась зарядка в телефоне.

— В следующий раз проверяйте свой аппарат перед выходом, — посоветовал Витовченко. — Идемте где-нибудь сядем. И учтите, что кофе я вам покупать не буду.

— Тогда я закажу для себя обычную воду без газа. И вам не будет стыдно? — жалобно спросил француз.

— Даже если вы умрете на моих глазах от жажды, то и тогда я не дам вам ни одной копейки. Тьфу ты черт. Ни одного пенса. Идемте в паб. Здесь рядом неплохой паб.

— Тогда выпьем пива, — согласился Ланьель. — Неужели вы не закажите мне кружку пива? Это было бы слишком жестоко с вашей стороны.

Они вошли в паб и прошли в угол. Витовченко поднял руку, заказывая две кружки, и бармен понимающе кивнул. Они расположились за небольшим столом.

— Альтафини должен позвонить через несколько дней, — сообщил Витовченко, — и если у вас снова откажет телефон или вдруг начнется диарея, я обойдусь без вас, уважаемый мсье Ланьель.