Шпионы Первой мировой войны

Отец Стюарта выразил более взвешенное оценку, заметив что-то вроде «Молодые люди всегда будут поступать как свойственно молодым». Что касается его, он не хотел видеть, что злоключения его сына стали причиной международного инцидента. Но даже после гибели Стюарта на войне в 1914 году его друзья все еще продолжали уверять, что шпионом его тогда назвали несправедливо.

Шпионаж был в Бельгии разрешен по закону, потому кроме шпионов из Германии, Франции и самой Бельгии, там действовали независимые коммерческие агентства, такие как «Международное шпионское бюро», которым управлял Р.Х. Петерссен – он же Мюллер, Шмидт, Кутузов, Тэлбот и, несомненно, использовавший и много других имен. Петерссен открыто давал объявления о покупке шпионских сведений в бельгийских газетах. Его агентство также использовалось немецкой разведкой в контрразведывательных целях. Петерссен получал жалование в 50 фунтов ежемесячно и по 4 фунта и 5 шиллингов за каждого шпиона, обнаруженного в Германии с помощью его организации. Без сомнения ловушка для Стюарта была устроена Петерссеном, которого позднее упоминали и на судебном процессе против шпиона Гроссе в Англии.

Вначале с Брэндоном, Тренчем и Стюартом в крепостях обращались хорошо, но затем условия были ужесточены, в основном из-за побега французского офицера капитана Шарля Люкса, приговоренного к шести годам заключения за шпионаж. Люкс был арестован в Фридрихсхафене 4 декабря 1910 года, когда его заметили в подозрительной близости от нескольких «Цеппелинов». 27 декабря 1911 года ему удалось сбежать из крепости, перепилив напильником решетки камеры, взломав дверь и спустившись прямо на землю по веревке, связанной из носовых платков и простыней. Замаскировавшись под горбуна, он сел на поезд в Диттерсбах, откуда послал своему командиру телеграмму: «Хорошая поездка, наилучшие пожелания, Шарль Ноэль». Он проследовал в Италию, в Милане сел на парижский поезд и прибыл домой как раз на новый, 1912-й, год. Французы встретили его с большим восторгом. На некоторое время немцы задержали французского профессора в Германии по подозрению в помощи побегу, но Люкс официально заявил, что помогали ему только его брат и старый школьный друг.

В феврале 1912 года Брэндон тоже предпринял попытку побега, но как только дошел до внутреннего двора, его остановил часовой. Позже он с успехом предъявил иск немецкой газете за ее утверждения, будто он пытался подкупить охрану, что свидетельствовало бы об его весьма неджентльменском поведении. Он пожертвовал свои полученные по суду в качестве компенсации морального ущерба 4 фунта немецкой благотворительной организации. Любопытно, что немцы расценили его попытку побега, как и побег Люкса, как неспортивное поведение, подобное нарушению честного слова. Теперь заключенным, осужденным за шпионаж, больше не разрешали иметь личные вещи или деньги, их подвергали регулярным и внезапным обыскам и установили решетки на окна их камер. Только весной 1913 года Брэндон, Тренч и Стюарт были освобождены после помилования их Вильгельмом II в честь приезда короля Георга V на свадьбу дочери кайзера принцессы Виктории-Луизы и принца Эрнста-Августа, Герцога Камберлендского.

Тренч записывал все, что смог запомнить во время поездки и умудрился передать на волю два письма, которые тайно вынес посещавший его священник. Но к тому времени, как они поступили, Адмиралтейство уже получило необходимую информацию – вице-консул и его жена в Эмдене каждый раз, когда они возвращались в Англию, привозили нужные сведения. Тренч был этим очень огорчен.

Однако он и Брэндон, похоже, благосклонно восприняли свое заключение, и после освобождения их просьбы о компенсации расходов были вскоре удовлетворены. Стюарт не был столь счастлив. Он пытался надавить на Адмиралтейство, чтобы получить компенсацию и обвинял Камминга в своих проблемах. Он хотел десять тысяч фунтов и отклонил предложение выплатить ему 1200.

Камминг, разумеется, хотел бы размещать агентов за границей, но когда шпионы пытались продать документы британскому правительству, подход было совсем другим. В апреле 1913 года человека по имени Маймон, который, как говорили, был мусульманином и натурализованным англичанином, арестовали в Париже. Он попытался продать бумаги, которые могли бы убедить Россию, что французы и англичане сотрудничали против ее интересов. Они были украдены из архивов французского министерства иностранных дел, скопированы и возвращены. Их предложили и сэру Эдварду Грею, и одной газете, но и британский МИД, и газета сообщили об этом французскому правительству.