Шпионы тоже лохи

Бобров никогда еще не говорил с Мартой так жестко и непререкаемо. Она, конечно же, заплакала.

– Ну, пореви, пореви, дело хорошее, может, со слезами дурь-то и выйдет. И еще – пойми, я люблю тебя и готов потакать многим твоим прихотям, но совершенно не готов стать отцом ее дочери. Да, именно так, категорически не готов! И вообще не желаю иметь с ней ничего общего, можешь ты это понять?

Марта смотрела на него с испугом. Ему стало жаль ее. Он привлек ее к себе, поцеловал в макушку. Запах ее волос успокоил его.

– Ну все, все, понимаю, ты хочешь ребенка, и я хочу, давно хочу, но своего. И он у нас будет. Как только Пыжик позволит… Ты добрая, даже иной раз чересчур.

– Миша, скажи, а что между вами было не так?

– Да практически все.

– И секс?

– Прежде всего секс, – усмехнулся он. – Но мы не будем об этом говорить. Я не хочу.

– Ладно, я все поняла.

– А вот с тобой этой проблемы нет, – засмеялся он. – С тобой вообще почти нет проблем, только с твоим здоровьем. Но это поправимо. Все. Спи, маленькая.

Ночной разговор принес облегчение. Хоть одну тайну удалось сбросить с плеч.

Скоро весна…

Время шло. Дело близилось к весне. Позвонила Гуля.

– Мартышка, привет! Как дела?

– Да ничего, нормально. А ты как?

– Знаешь, я встретила в Кисловодске твоего брата.

– А что ты делала в Кисловодске?

– Навещала родственников. Слушай, я его с трудом узнала. Он так изменился…

В голосе Гули звучало разочарование.

– Светлый образ померк? – усмехнулась Марта.

– Окончательно и бесповоротно. Я подошла к нему, напомнила о себе, он сделал вид, что вспомнил, но явно просто из вежливости. И пригласил поужинать. Тогда еще образ не померк, и я обрадовалась, пошла. И вот за ужином образ померк. Он стал желчный, недобрый… А когда-то был таким очаровательным… А в конце ужина он вдруг предложил пойти в гостиницу. Когда-то я об этом мечтала, а тут отказалась.

– Почему?

– Тон был уж очень… я бы даже сказала хамский. А хамства я не терплю.

– Господи, Гулька, хамом Петька никогда не был. Он, вероятно, напился?

– Не сказала бы, пил умеренно. Но, короче, это другой человек. И мне даже стало легче. Я как будто освободилась.

– С ума сойти!

– Знаешь, я потом прокручивала в уме весь разговор. Он был, пожалуй, даже пошлым. Вот уж чего я от него не ожидала, так это пошлости. Ну, я сказала тебе то, что накипело. А теперь к делу. Скажи, вы с Корнеем не хотели бы попробовать себя на телевидении?

– Как? – опешила Марта.

– Понимаешь, создается новый дециметровый канал, там ищут ведущих музыкальных программ…

– Музыкальных?

– Да.

– Ну, я не знаю…

– Мартышка, не глупи, знаю – не знаю, надо попробоваться.

– Но конкретнее что-то можешь сказать?

– Могу! Завтра в три часа вам надо быть на канале. Адрес я тебе скину эсэмэской, иметь при себе паспорта и сказать, что вы к Баженову.

– Кто такой?

– Генпродюсер. Он на вас посмотрит, попробует. Я ничего не обещаю, просто я замолвила ему словечко, он пошукал в Интернете, послушал пару ваших программ и сказал, надо посмотреть. Это все.

– А он…

– Он возник сразу после того, как померк светлый образ, – засмеялась Гуля, – прямо там, в Кисловодске. Он там печень лечил.

– И вылечил? – со смехом спросила Марта.

– Похоже да, но с моей помощью. Короче, подруга, звони своему Корнею, а потом перезвони мне.

– Хорошо!

Марта набрала Корнею.

– Мартуся, ты соскучилась?

– Корнюш, у меня деловой разговор. Нам с тобой предлагают попробоваться на телевидении.

– Шутишь?

– Какие шутки!

И Марта ввела его в курс дела.

– Ну что ж, это шанс, а упускать шансы грешно, хотя я лично слабо верю, что нас возьмут. Одно дело голоса, и другое внешность. Черт знает, что им там надо. Но попробовать все равно следует. Тогда я заеду за тобой в половине второго?

– Идет!

– А твой шпион возражать не будет?

– А я пока ничего ему говорить не буду. Если не выйдет, зачем зря напрягать его и себя?

– Мудреешь, Мартуся! Ну, до завтра!

Марта пребывала в растерянности. То ли радоваться заманчивому предложению, то ли огорчаться из-за брата. Чтобы про ее любимого Петьку сказали, что он хам и пошляк? Абсурд! Но почему-то она поверила Гуле. Неужели человек может так измениться? Невероятно!

Корней заехал за Мартой.

– Волнуешься, Мартуся?

– Даже не знаю. Есть немного. А ты?

– Видишь ли, я как-то не верю, что нас возьмут. Просто считаю, что всякий, даже крохотный шанс, надо использовать, что называется, для очистки совести. Вполне возможно, что возьмут только тебя, ты такая милая, так умеешь улыбаться…

– Да ну… Одна я не соглашусь!

– Это еще почему? Из солидарности, что ли? Так это, извини, чепуха!

– Ничего не чепуха!

– Ты слишком хорошая, Мартуся!

– Слушай, зачем мы сейчас будем это обсуждать? Глупо. Может, они на нас посмотрят и скажут: катитесь вы колбаской по Малой Спасской!

– Вот, это правильный настрой. Слишком большие ожидания вредят здоровью.

Они припарковались в обширном дворе, у здания какой-то бывшей фабрики. На проходной у них потребовали паспорта, сверились с длиннющим списком.

– Ждите, за вами придут.