Шпионы XX века (Главы 11-15)

сом. Холлис был одним из немногих, кто знал о предстоящем допросе... В то время, когда Холлис был генеральным директором, провалы операций случались с поразительной регулярностью... В январе 1965 года Филби почти наверняка получил предупреждение о том, что его намереваются допросить. Холлис был одним из немногих, кто знал об этом решении"(14). (Выделено Ф. Н. - Ред.)

И так далее. Короче говоря, "младотурки" пришли к выводу, что их генеральный директор в течение долгого времени работал на Советский Союз и что именно он являлся тем "Элли", о котором упоминал Гузенко. Связным Холлиса во время войны была "Соня", которая добровольно призналась, что осуществляла радиосвязь и с этой целью переехала в район Оксфорда. Холлис на протяжении почти тридцати лет систематически подрывал антисоветскую деятельность службы безопасности. К тому времени, когда обвинение было сформулировано, Холлис уже вышел в отставку, но для "младотурок" доказательство их правоты уже давно превратилось в дело принципа. Они обратились к новому генеральному директору, Мартину Фернивал-Джонсу, с предложением отозвать Холлиса из отставки с целью проведения пристрастного допроса как "враждебной стороны".

Фернивал-Джонс оказался в весьма щекотливом положении. Среди "младотурок" были самые талантливые сотрудники из обеих служб (Стивен де Маубрей из СИС, Питер Райт, Артур Мартин и Энтони Моушн из МИ-5). Терять таких людей не хотелось. Но, с другой стороны, совсем нелегко было пойти на то, чтобы разрешить им преследовать бывшего генерального директора, который принадлежал к истеблишменту и прошлое которого было целиком посвящено служению своей стране. Фернивал-Джонс проконсультировался с Диком Уайтом и другими бывшими большими чинами разведки. Дик Уайт прочитал обвинение "младотурок" против Холлиса и после холодного анализа не оставил от доводов обвинителей камня на камне. Уайт показал, что все обвинение строится на косвенных уликах, которые можно трактовать по-разному, а весь документ базируется "на одержимости теорией заговоров, а не на анализе фактов".

Тем не менее Уайт и его сотоварищи были согласны с Фернивал-Джонсом в том, что надо попытаться успокоить "младотурок" и, возможно, таким образом внести некоторое умиротворение в ряды разведывательного сообщества. Для этой цели было решено позволить допросить Холлиса и провести полномасштабное расследование по всем выдвинутым против- него обвинениям.

[391]

Холлис предстал перед "младотурками", ответил на все их вопросы и вернулся к жизни отставника. В результате не было выявлено ничего такого, что указывало на него как на искомого "Элли". В официальном отчете говорилось: "...нет ничего такого, что специфически и однозначно указывало бы на него". Формальный вывод, таким образом, состоял в том, что Холлис не работал на русских. Группа, созданная для проведения расследования, была распущена.

Однако "младотурки" не были удовлетворены. Они полагали, что СИС и МИ-5 в лучшем случае стараются замять дело, чтобы избежать скандала, а в худшем неразоблаченные тайные советские агенты просто саботируют расследование. "Младотурки" требовали проведения независимого следствия. Стивен де Маубрей пошел на крайние меры и обратился на Даунинг-стрит, 10, чтобы добиться встречи с премьер-министром Гарольдом Вильсоном(15). "Младотуркам" все же удалось добиться некоторого успеха. В июле 1974 года лорд Тренд, бывший секретарь Кабинета министров, еще раз просмотрел досье, собранное против Холлиса (последний уже умер годом раньше), и встретился с двумя "младотурками", чтобы выслушать их обвинения. Тренд пришел к выводу, что первоначальное расследование, проведенное совместно СИС и МИ-5, было полным и объективным. Попыток скрыть истину не было, и в силу этого нет оснований считать, что Холлис был советским агентом.

Эти действия, связанные с Холлисом, невозможно было сохранить в полной тайне. Хотя в то время обвинения еще не стали достоянием общественности, они тем не менее привели к удивительным политическим последствиям. Премьер-министр, узнав о существовании дела против Холлиса, был потрясен. Леди Фалькендер, его политический секретарь, вспоминает: "Гарольд сказал мне: "Ну теперь, кажется, меня ничем невозможно удивить. Только что мне сообщили о том, что руководитель МИ-5, возможно, переметнулся к русским"(16). Выслушав доклад Тренда, Вильсон высказал опасение, не стал ли Холлис жертвой фракции правых, действующей в МИ-5. Когда же по Уайтхоллу поползли слухи, порочащие правительство Вильсона, и пошли разговоры о том, что он и леди Фалькендер имели связи с коммунистами, а на Даунинг-стрит, 10 создана коммунистическая ячейка, премьер посчитал, что "младотурки" ведут прямую атаку и на него лично.

Ею подозрения не были лишены оснований. Голицын уверенно заявлял, что Вильсон, может быть, и не являясь прямым советским агентом, все же приносил России большую пользу. (Голицын преподнес сенсационное известие о том, что КГБ

[392]