Шпицбергенский дневник

Меня не так удивил их отказ, как то, что они бодро говорили о том, что всё решили, все скинутся и заплатят аренду. Я высказывал свои сомнения Старкову, говоря, что не представляю, как пять организаций сделают это, что лучше этим заниматься одному кому-то, а с других брать деньги в случае, когда им требуется квартира, но Старков бодро заявил, что принято совместное решение и т. д. Но всё оказалось пьяным блефом, к сожалению. И то, что сам Старков говорил, что у него есть деньги, чтобы потянуть самому годовую аренду, оказалось таким же блефом. Сегодня он стал убеждать меня, что лучше арендовать только на три летних месяца (чего никто в Лонгиере не сделает), а на год у него денег нет. И чего я тогда колотился?

Когда Умбрейт позвонил опять, сказав, что стулья уже погрузил, пришлось попутно говорить ему и об отказе от аренды. Больше всего не люблю такие ситуации, когда говорим сначала одно, потом другое.

В два тридцать увидел из окна приближающееся судно, позвонил в ЗГМО, сел в их машину и поехал в порт. Восемь чистеньких пластмассовых стульев стояли на борту. Поблагодарил моряков, погрузили стулья и отвезли к себе.

Написал письмо в Ялту. Тем временем Андрей приготовил мясной суп с большим количеством картошки и макарон. Получилась чуть ли не каша с добавлением томата. Вкусно и сытно. Второе блюдо даже не готовили, а первое осталось ещё и на завтра.

Приняли послеобеденный сон и пошли в промтоварный магазин покупать стиральный порошок впрок. Заодно Виктор и Андрей купили себе дешёвые часы по 65 р. Мне это не нужно.

Ужин опять готовил Андрей, отварив рис и сосиски. Чай само собой.

Потом опять смотрели олимпийские баталии. Поздно вечером примчались ко мне Захаров, Державин и Колесников посмотреть с диска эксклюзивные кадры, сделанные Захаровым на ледниках. Но ничего не смогли увидеть, так как у меня не оказалось нужной программы burn room. Захаров волнуется, боясь, что эта его запись вообще не откроется, но Роскуляк утверждает, что всё нормально.

Завтра проверим на другом компьютере. Роскуляк отправил в Ялту моё письмо. Вот и весь день.

25 августа, среда

Возможно, что это моя последняя запись на Шпицбергене, поскольку собираюсь упаковать компьютер, чтобы увидеть, помещается ли всё, что надо отвезти. С трудом запихнул туфли, рубашки, несколько книг для веса, да два кусочка местных минералов, которые получил от геологов в подарок. Всё это я проделывал только что, уж после полуночи, успев перед этим пройтись к морю и сунуть в него свои ноги. А возвращался под мелким дождиком.

Встретил Солянника Виктора Ивановича, шедшего откуда-то, может, со своей ТЭЦ. Он поинтересовался, что я делаю под дождём ночью и попутно сообщил, что начал читать мою «повесть». Спросил его, какую он имеет в виду. Оказывается, ту, что в стихах, которую у кого-то взял почитать.

Спросил, как читается. Он ответил, что очень легко. Это приятно. Вот ведь берут друг у друга мою поэму, читают. Значит, интересно.

А утро было обычным. Андрей приготовил рис и сосиски. Позавтракали.

Посмотрели олимпийские победы и поражения наших спортсменов, сходил в буфет за водкой по лимитным карточкам, но буфетчице водку не выдали, сказали «обойдёшься». Так что мы со Старковым относительно водки пролетели.

Придётся завтра брать в табачке по 150 р. вместо 100р. Хорошо, что деньги у нас остались, а покупать почти нечего.

Подошло время обеда. Съели оставшийся от вчера суп и опять же рис с сосисками. Насытились так, что Старков сказал, что вечером будем только чай пить. Правда, вечером он забыл об этих словах и спросил, что будем есть на ужин. Пришлось напомнить о чае. Он не возражал. Сходили к геологам поговорить об аренде квартиры в Лонгиербюене. Они не возражают платить вскладчину, но только за три летних месяца аренды. Я не уверен, что такой вариант можно будет найти, но посмотрим. Взял у геологов в качестве подарка минерал с гранатом. Сказали, что ему два миллиарда и триста миллионов лет. Очень интересно видеть такую старину.

Опять смотрели телевизор, потом пошли в сауну. Прогрелись и пошли пить чай. К этому времени Валентина, подруга Роскуляка, напекла пирожки с картошкой и яйцом, положила на тарелки в кухне, предложив их есть всем желающим. Мы со Старковым с удовольствием съели по два вкусных пирожка с чаем. А тем временем стиральная машина закончила стирать мои рубашки и прочую мелочь. Развесил сушиться, чтобы успеть уложить в чемодан, что и произошло, в конце концов. Упаковкой и завершился предпоследний день пребывания на Шпицбергене.

26 августа, четверг

И вот он последний день в Баренцбуоге. Он принёс ряд неожиданностей.

Нет, утро началось нормально. Я встал часов в десять. Туда-сюда, пятое-десятое, зарядил бритву, и тут приходит Андрей, говорит «пошли завтракать». Ладно, пошли. Он сварил гречневую кашу-размазню с тушёнкой. Поели, попили чай. Посмотрели телевизор — спорт.

Пошёл я, купил в табачке три бутылки водки, солёные огурцы, яблочный сок (трёхлитровую бутыль), три буханки хлеба (с учётом буханки на завтра).