Шпора дракона

— Не смей упрекать меня, глупая Кэт. Что так сейчас тебя тревожит?

— Ты не сказал мне о стражнице в склепе.

Шут пожал плечами и поставил ее на пол.

— Ну, и что из этого?

— Стражница в склепе убивает любого, кто не является Драконошпором. Ты ничего не говорил мне об этом. Даже не сказал мне, что ты — Драконошпор.

— Значит ты об этом догадалась, не так ли? — засмеялся Шут. Что это меняет? Я предусмотрел твою защиту. Я дал тебе свое имя.

— И только из-за этого ты настаивал, чтобы мы обвенчались? — спросила Кэт.

Ее тон был мягким, но требовательным.

Шут засмеялся снова.

— Это задевает твою гордость, Кэт?

— Только из-за этого? — более твердо спросила Кэт.

— Я еще не решил, — холодно ответил Шут.

— А если бы стражница не признала нашу свадьбу? Ты — Драконошпор. Почему ты сам не пошел за шпорой? Почему ты послал меня вместо себя?

Быстро и ловко, как змея, рука Шута схватила Кэт за одежду. Он притянул ее к себе, так, что его лицо оказалось прямо над ней.

— Ты должна была сделать что-нибудь, чтобы показать чего ты стоишь, ленивая ведьма, — сказал маг.

Шут, взяв женщину за талию, поднял ее и бросил. Кэт перевернулась в воздухе и, как кошка приземлилась на ноги. Шут схватил Кэт за волосы и подтащил обратно к себе. Он сильно дернул ее за руку.

— Ты поклялась служить мне, — напомнил он. Кэт сразу же стала покорной. Ее плечи ссутулились, голова поникла. Весь дух борьбы, которого было совсем немного, улетучился, и она прошептала.

— Да, хозяин.

Шут улыбнулся.

— Завтра я буду ждать тебя опять, — сказал он.

— Да, хозяин.

— Обмани этого Джиджиони. Я знаю — ты можешь.

— Да, хозяин.

Шут пошел назад к кабриолету. Он обернулся назад, чтобы держать Кэт в поле зрения, опасаясь как бы она не набросилась на него, как только увидит его спину, но та вела себя смирно. Оливия тоже стояла тихо, боясь себя выдать.

Успокоенный молчанием и покорностью Кэт, Шут осмотрелся. Его взгляд упал на портрет Безымянного Барда, который висел над стойлом Оливии.

Колдун зарычал как дикий зверь.

— Огненные копья, — сказал он, махнув рукой в сторону стойла.

Струи пламени вылетели из кончиков его пальцев и охватили портрет. Картина упала на пол и огонь перекинулся на солому. Ромашка в соседнем стойле испуганно заржала.

— Господин Шут, что вы делаете? — в испуге закричала Кэт.

— Что ты волнуешься? Будь он проклят. Будь они все прокляты. Путь их дома сгорят, когда они спят внутри.

— Это место очень полезно для тайных встреч, — крикнула Кэт, бросаясь к огню. Ее кротость теперь исчезла.

— Ну, тогда ты спасешь его, — фыркнул Шут.

Он раскинул руки и выкрикнул несколько слов заклинания. Его голос стал сиплым и тонким. Тело стало уменьшаться, и покрываться перьями. Уже в обличий ворона он что-то прокаркал, а затем через открытое окно вылетел во мрак.

Яростно ругаясь, Кэт схватила ведро из-под овса и, набрав воды в кормушке, вылила ее на огонь. Когда девушка залила последний язычок пламени, то была такой же мокрой, как и солома вокруг нее.

Кэт подняла с земли портрет. Он сильно почернел и поэтому она не смогла выяснить, что же так рассердило Шута. Она поставила обугленную раму к стене и повернулась к следующему стойлу, чтобы успокоить Ромашку. Кобыла приняла ее ласку и не смогла отказаться от полной пригоршни овса из рук волшебницы.

«Глупая лошадь», — подумала Оливия. Как раз в это время Кэт заметила отсутствие ослика.

— Пташка? — прошептала она. — Малышка?

Оливия похолодела.

— Пташка, я знаю, что ты здесь. Выходи, ты, слабоумная ослица.

Оливия затаила дыхание. Кэт засунула руку в сумку с овсом.

— Хочешь угощенья, Пташка?

Оливия чувствовала, как в носу щекочет от запаха дыма.

— Поступай как хочешь, — сказала Кэт в темноту, — Джиджиони может подумать, что это ты устроила весь этот беспорядок, вот о чем я беспокоюсь.

Хлопнув последний раз Ромашку по заду, волшебница вернулась ко входной двери. Она соединила верхнюю и нижнюю половинки, вышла наружу и закрыла за собой дверь.

Оливия оставалась неподвижной, спрятавшись темном сарае, до тех пор, пока не перестала слышать шаги Кэт и еще долго после этого.

Она осторожно зашла в обгоревшее стойло, опасаясь, что Кэт могла оставить непотушенные угольки. Казалось, волшебница сделала все возможное, чтобы сохранить сарай от уничтожения.

«Очень плохо, что она не проявляет соответствующей заботы о Джиджи», — подумала хафлинг.

Но даже если бы Кэт и заботилась о Джиджи, то Оливия не могла себе представить, что волшебница сможет помешать Шуту убить его. Это было выше понимания Оливии, догадаться, почему Кэт из умной и уверенной волшебницы превратилась в покорного и смиренного раба, который безмолвно наблюдает, как некто ломает экипажи и сжигает стойла лошадей. Какого рода силой обладал Шут, что смог запугать ее как маленького ребенка и даже склонить к замужеству?

«Во всяком случае, — поняла Оливия, — мне надо помешать Кэт надуть Джиджи».

Оливия ухмыльнулась.

«У меня столько же шансов сделать это, — подумала хафлинг, — как убедить ее помочь мне уничтожить Шута, чтобы отомстить за Джейд».