Шпунтик Собачья Лапа

Махая крыльями что было сил, она нагнала Шпунтика, опустилась как можно ниже, по-прежнему держа в когтях тесемки желтой клеенчатой шляпы, так что шляпа почти волочилась по воде.

— Хватай ее зубами, Шпунтик! — крикнула она. — Скорей! Не спорь! — И едва она ощутила его вес, как повернула в обратную сторону, изо всех сил работая крыльями.

Сколько она ни старалась, ее все равно тянуло назад, но по крайней мере ей удалось снизить головокружительную скорость, с какой сносило Шпунтика, и держать его строго по центру затора. Когда, бросив торопливый взгляд через плечо, она поняла, что момент настал, она повернулась и опустилась на сук, торчавший из затора. Передвигаясь по нему назад, она тянула Шпунтика изо всех сил и наконец выдернула его из воды, как рыбак выдергивает на берег рыбу. Они очутились в безопасности, а позади них и под ними грохотала падающая вода.

Желтая шляпа, отслужив свою службу, свалилась в водопад и пустилась в плавание, которое в конечном счете должно было принести помощь. И действительно — вскоре кто-то заметил ее ниже по течению, выловил и даже сумел разобрать внутри полинявшее имя и адрес свинаря, нацарапанные его каракулями.

— Уф, что-то мне это не понравилось, — задыхаясь, выпалил Шпунтик и сморщил пятачок. — Зачем надо было хвататься за шляпу, Фелисити?

Фелисити посмотрела на него и издала свой смешок.

— Да так, — ответила она. — Просто я решила, что пора передохнуть. Давай оглядимся.

Как ни странно, но, может быть, из-за того, что Шпунтик выбился из сил, зрение из всех пяти чувств вернулось к нему последним. В ушах у него стоял гул водопада, во рту чувствовался отвратительный кислый вкус клеенки, и еще благодаря своим чувствительным передним лапам он ощутил, что кора большого сука, на котором он стоит, знакома ему своей шершавостью, как будто он уже имел дело не только с этим видом дерева, но именно с этим самым деревом. И вдруг, подняв пятачок кверху и принюхавшись, он почуял пищу. И не просто пищу, но свиной корм! И не просто свиной корм, находящийся где-то далеко, а близко, совсем близко, прямо здесь, на этой куче мусора посреди потока! И тогда наконец — все это в течение нескольких секунд — к нему вернулось зрение. Увиденное привело его в такое возбуждение, что он чуть не свалился со своего насеста в воду.

— Смотри, Фелисити! — крикнул он. — Смотри — сзади тебя!

Там, среди стволов и сучьев, висел их сарай с кормом. Он не перевернулся, дверь все так же была распахнута, и оттуда исходили изумительные запахи. Подобно морякам, потерпевшим кораблекрушение, которые кидаются к сокровищам, друзья стали карабкаться к лачуге.

Внутри все так же стояли большие лари с ячменной мукой, отрубями и кукурузным жмыхом, плотно закрытые деревянными крышками, так что поросенку или утке открыть их было не под силу. Но это не имело значения, поскольку в углу друг на друге горой лежали мешки с дроблеными земляными каштанами, некоторые мешки свалились на пол, когда сарай швырнуло в поток. Несколько лопнуло, и пол был частично покрыт темно-коричневым съедобным ковром, к которому и бросился Шпунтик. А поскольку кусок этого ковра намочила просочившаяся сквозь щели в полу вода, превратив его в отличную кашицу, то Фелисити смогла попить этой аппетитной похлебки. Долгое время в сарае слышалось лишь чавканье и чмоканье.

Фелисити первая оторвалась от еды — зоб ее был полон. Она подошла к краю затора, чтобы напиться, а утолив жажду, взлетела и сделала круг, чтобы разглядеть дальний конец громоздкого препятствия. Как она и подозревала, куча валежника образовала водопад, в котором наверняка нашел бы ужасный конец Шпунтик.

Когда она вернулась в сарай, поросенок все еще ел. Наконец он, пошатываясь, вышел оттуда и, добравшись до воды, стал пить, пока не напился. Потом он вернулся в сарай, отрыгнул, удовлетворенно вздохнул и, завалившись на бок, крепко заснул. Его пятнистый круглый животик поднимался и опускался. «Недурная идея», — подумала мускусная утка и закрыла глаза.

Приблизительно час спустя Шпунтик проснулся с криком «Мамочка!». Череда спутанных снов перешла в кошмар, как-то связанный с его детством. И действительно, когда он открыл глаза, первое, что попало в поле его зрения, была большая деревянная дубинка, висевшая на ржавом гвозде. Но тут же он увидел доброе лицо своей приятельницы Фелисити, глядящей на него с верхушки ларя с кормом, и он сразу вспомнил все, что произошло. Взглянув в дверь, он увидел торчащий вверх большой сук, на суку — знакомые, с резными краями, листья и кое-где между листьями — желуди.

— Это наш дуб, правда, Фелисити? — сказал он. — Старый дуб из Приюта отдохновения.

— Да, — ответила утка. — Он застрял здесь в узком месте, может, зацепился за валуны, а потом за него цеплялось все, что плыло по реке, в том числе, к счастью, и этот сарай.

— Да уж, что и говорить! — согласился Шпунтик. — Какая удача! Какая дивная кормежка. Я чувствую себя совершенно по-другому.

— Ты и выглядишь по-другому, — заметила Фелисити. — Твоя мама не узнала бы тебя.

Настроение у Шпунтика мгновенно переменилось.