Шрам

Надо же было случиться, что именно в тот момент, когда Солль поравнялся с пьяницей, тот, потеряв равновесие, размашисто шагнул вперёд. Тяжёлый деревянный башмак угодил в самую середину лужи, подняв буйный фонтан вонючих брызг, большая часть которых досталась лейтенанту Эгерту.

Солля окатило чуть не с головы до ног; грязные брызги замарали мундир и рубашку, шею и лицо. Чувствуя, как по щекам скатываются крупные холодные капли, Эгерт застыл на месте, не сводя с пьяницы остекляневшего взгляда.

Гуарды окружили портняжку плотным кольцом; на Эгерта смотрели опасливо, на парня — с сочувствием и любопытством. Впрочем, подмастерье был ещё более пьян, нежели лейтенант Солль, а значит, и более храбр; он не испугался господ гуардов, а может, попросту их не заметил. С чисто научным любопытством он разглядывал свой башмак, взволновавшуюся поверхность лужи и облитого грязью Солля.

— Рылом его туда, — беззлобно посоветовал Дрон. Юный Бонифор взвился, предчувствуя забаву:

— Можно, я?

— Это человек Солля, — бесстрастно заметил Карвер.

Лейтенант Солль свирепо оскалился, шагнул к портняжке — и враз протрезвел. Действительность обрушилась на него, придавив и весну, и свободу, и рождённую заново смелость; Эгерт ослабел от внезапной догадки, что сейчас испугается снова. И действительно — стоило подумать о страхе, как внутри живота его растеклась муторная слабость; надо было попросту протянуть руку и взять парня за шиворот — но рука взмокла и не желала подчиняться.

Великий Харс, помоги мне!

Весь дрожа от усилия, Солль потянулся-таки к загривку подмастерья. Схватил мокрой ладонью воротник куртки — и в ту же секунду парень, встряхнувшись, сбросил его руку.

Гуарды молчали. Солль чувствовал, как наперегонки струятся по спине ручейки холодного пота.

— Жалко, — выдавил он через силу, — дурак он, пьяный, случайно…

Гуарды переглянулись. Подмастерье между тем, желая не то опровергнуть слова Солля, не то попросту продолжить свои научные изыскания, неторопливо занёс над лужей деревянный башмак…

Гуарды вовремя отскочили, один Солль, будто прикованный к месту, принял на себя очередную, ещё более обильную порцию жирной грязи. Портняжка покачнулся, с трудом удержал равновесие, полюбовался результатом своего дела и, удовлетворённый, расплылся в улыбке.

— Убьёт, — вполголоса заметил Дрон. — Проклятье…

Лицо Эгерта, уши его и шея пылали под слоем чёрной жижи. Бей! — надрывался разум, опыт, весь здравый смысл. Бей, проучи, пусть тебя оттащат потом от бесчувственного тела, ну что же ты, Эгерт, это невыносимо, это конец, это конец всему, бей же!

Гуарды молчали. Подмастерье пьяно улыбался.

Деревянной ладонью Эгерт взялся за эфес шпаги. Не то! — закричал здравый смысл. Куда ты тащишь шпагу на безоружного, на простолюдина?!

Шпага на безоружного, шпага на безоружного…

Подмастерье занёс ногу в третий раз, глядя теперь уже Эгерту прямо в глаза. Видимо, он был настолько пьян, что из всего происходящего вокруг выделял только приятный для него процесс — путешествие брызг на лицо и одежду некоего господина.

Подмастерье занёс ногу в третий раз, но в этот момент не выдержали нервы лейтенанта Дрона. С нечленораздельным рычанием он рванулся вперёд, и кулак его врезался портняжке в подбородок. Без единого звука подмастерье, очень удивлённый, опрокинулся назад — и так и остался лежать, посапывая.

Эгерт перевёл дыхание. Он стоял, облитый грязью с головы до ног, и десять пар глаз потрясённо глядели, как эта грязь стекает по золотому галуну мундира.

Первым нарушил молчание Дрон:

— Ты бы его убил, Эгерт, — сказал он виновато. — Как тебя скрутило… Его, может быть, и стоило бы убить, но не здесь же, не сейчас… Надрался, дубина такая, что возьмёшь — простолюдин… Эгерт, ты слышишь?

Солль стоял, глядя в лужу — как до этого подмастерье. Светлое небо, Дрон решил, что Эгерта парализовал приступ ярости!

Его тронули за мокрый рукав:

— Эгерт… Ну что тебя заклинило?! Не убивать же, Дрон прав… Если всех убивать, так и мастеровых не останется… Пойдём, Эгерт, а?

Оль и Бонифор уже переминались у дверей трактира, нетерпеливо оглядываясь на остальных; кто-то взял Солля под руку.

— Минутку, — уронил Карвер. На него удивлённо оглянулись.

— Минутку, — повторил тот громче. — Дрон, и вы, господа… По-вашему, лейтенант Солль поступил правильно?

Кто-то фыркнул:

— Что за ерунда, что за речь перед строем, правильно-неправильно… Никак не поступил, и ладно, что дубина эта жива осталась…

— Неправильно, что озверел, — заметил Дрон примирительно. — Хватит, Карвер, пойдём…

Тут случилось странное. Проскользнув между гуардами, Карвер оказался вдруг прямо на том месте, где стоял до того поверженный портняжка. Несильно размахнувшись, Карвер ударил в лужу ботфортом.

Стало тихо, как в давно забытой могиле. По телу Солля прошла судорога; свежая грязь налипла на мундир, потёками заструилась по щеке со шрамом, сосульками склеила светлые волосы.

— А? — глупо спросил кто-то. — Аг…а?

— Эгерт, — сказал Карвер тихо. — Ты так и будешь стоять?

Голос его то приближался, то отдалялся — уши Солля будто заложило ватой.