Шрам

Из ее стиснутого кулака свисала на цепочке ясная золотая пластинка – будто Тория хотела показать отцу, что его наследство в целости.

Далеко внизу лежала черная надувшаяся река – а от городских ворот лежала дорога, пустая дорога с одной только черной точкой, неспешно направлявшейся к горизонту. И не нужно было говорить о человеке, уходившем прочь – оба и так его помнили, и потому просто смотрели в даль, куда уходил Скиталец.

…Мир прорезан горизонтом, и все дороги стремятся за край его, разбегаются из-под ног, как мыши, и трудно понять, начинаешь ты путь или уже вернулся.

Мир храним праматерью всех дорог, она позаботится о верном путнике, скрашивая его одиночество. Дорожная пыль ляжет на полы плаща, пыль созвездий ляжет на полог ночного неба, а ветер с одинаковым усердием треплет облака на рассвете и вывешенные на просушку простыни.

Не беда, если душа выжжена солнцем – страшнее, если ее опустошило пожарище. Не беда, если не знаешь, куда идешь – хуже, когда идти уже некуда. Вставший на путь испытаний не сойдет с него, даже пройдя до конца.

…Ибо путь бесконечен.