Шрам на ладони

Геннадий и предположить не мог, что Сергей все еще там, совсем рядом с обнаруженной машиной. Впрочем, на всякий случай он дал указание прочесать местность и опросить жителей окрестных деревень и поселков, но сам не верил в эффективность этого опроса. Ну где, скажите на милость, спрятаться чужаку в деревушке, где все соседи друг друга знают в лицо? На сеновале? В погребе? Смешно.

* * *

Дементьев позеленел бы от злости, если бы узнал, что «эта сволочь» нежится сейчас на широкой кровати под теплым одеялом. Под голову заботливо подоткнута подушка, а над лицом склонилась миловидная девушка с копной выцветших белесых волос.

Эти волосы скользнули по щеке Сергея, и он открыл глаза.

— Не шевелитесь, — сказала девушка, увидев, что он пришел в себя. — У вас, кажется, сотрясение мозга. Голова кружится?

Сергей с трудом кивнул. Перед глазами словно пелена образовалась, и лицо девушки то расплывалось и теряло очертания, то вновь становилось четким.

— Кто вы? — спросил он, едва разлепив ссохшиеся губы. — Где я?

— Меня зовут Лина, — ответила девушка. — Я хотела отвезти вас в больницу. Но тогда все узнали бы, что я чуть не убила Гордого.

Голова раскалывалась от боли, и Сергей никак не мог уловить связь между каким-то Гордым, которого чуть не убила эта девушка, и уже убитой Катей.

Воспоминание обожгло. Катя… Ванечка… мама… И ощущение тоскливого страха и отчаяния, как у загнанного в ловушку зверя, овладело им.

Рыжие волосы Кати, волной разметавшиеся по столу. И рыже-огненная молния, взметнувшаяся перед лобовым стеклом. Удар — и темнота. Нет, было еще что-то. Короткое резкое ржание…

— Конь… — сказал Сергей. — Откуда?

— Конь, — кивнула Лина. — Это из-за меня… Я вас не видела, а Гордый разогнался и прямо на вас… Я заплачу за ремонт, — торопливо добавила она. — Вы только никуда не сообщайте…

Девчонка дрожит, боится, что он обвинит ее в том, что разбился «Жигуленок». Знала бы она, как он сам боится… Он бежал от судьбы всю ночь и все время чувствовал, что еще чуть-чуть и его бег оборвется. Снова заломят за спину руки, щелкнут наручники… и никому никогда не сумеет он доказать, свою невиновность.

— Вы лежите тихонечко, — попросила Лина. — Я не хочу, чтобы соседи знали. Вы не волнуйтесь, я вас вылечу. Через несколько дней все пройдет. И еще… Я не знаю, как лучше… Может, мне сообщить в ГАИ, чтобы машину оттащили на стоянку? А то растащат на винтики…

— Черт с ней, — буркнул Сергей.

Действительно, в этой машине он был прекрасной мишенью для тех, кто охотился за ним. Ведь его документы в милиции, а значит, номер его «Жигулей» известен уже на всех дорогах страны. Чудо, что его до сих пор не успели тормознуть.

Лина положила ему на лоб прохладную ладошку, озабоченно нахмурилась и, отжав в мисочке остро пахнущую уксусом тряпочку, обернула его голову мокрым лоскутом.

— Сколько времени? — спросил Сергей.

— Девять.

— Утра или вечера?

— Утра, конечно, — улыбнулась Лина. — Вечером в девять у нас уже совсем темно.

Значит, он был без сознания несколько часов. Интересно, что успело произойти за это время? Нашли машину? Может, уже и его здесь ищут?

— Послушай, — он схватил девчонку за руку, — если обо мне будут спрашивать, ты никому ничего не говори!

Она спросила:

— А если милиция будет искать?

У него задрожали губы. Неужели она заявит? Стараясь не выдавать своего волнения, спросил:

— Может, ты меня куда-нибудь спрячешь?

— Зачем?

— От греха подальше.

Удивительно, как он умудрился отмахать сотню километров и не влипнуть. Тормозни его любой гаишник — и привет. Ни прав, ни денег, ни техпаспорта на машину. Все-таки судьба, от которой он убегал, каким-то чудом хранила его.

Судьба. Что-то вертится в голове… что-то такое о его судьбе. Кто это говорил? Невозможно думать. Башка трещит как после сильного похмелья.

Кто-то дробно постучал в окошко. Сергей и Лина вздрогнули.

— Тише, — шепнул Сергей. — Никого нет дома.

Но стук, резкий и требовательный, теперь раздавался от входной двери.

Лина на цыпочках вышла в коридор и замерла, прислушиваясь.

— Полинка! Оглохла, что ли? — послышался из-за двери голос соседки.

— А, это вы, тетя Клава, — Лина с облегчением зазвенела засовом.

— Молоко забирай, — соседка вручила ей литровую банку с пенящимся парным молоком. — А посуду давай взамен.

Лина достала с полки приготовленную чистую банку и отдала тете Клаве. Но та не уходила, топталась на пороге, порываясь вдвинуться внутрь.

— Кто это там у тебя? — с деревенской простотой спросила она. — Я голоса слышала.

— Голоса? — Лина изобразила удивление. — Телевизор, наверное. Новости передают. — И увидев, как навострила уши соседка, добавила: — Да я выключила уже.

Та наконец убралась. Лина только успела запереть дверь, как на крыльце заскрипели тяжелые шаги и вновь раздался стук.

— Кто? — прижавшись спиной к двери, выдохнула Лина.

— Откройте, милиция, — требовательно ответил мужской голос.

«Ну все… — обмерла Лина. — Кто же меня мог увидеть? Если я сейчас открою, то они все поймут по моему лицу… А если меня прямо спросят, я расплачусь, и все будет ясно».