Шрам на ладони

— Если не убивал, так и бояться нечего, — назидательно произнес Варламов. — Вот я — не боюсь же.

«Ну-ну, смельчак! — подумал Сергей. — Поглядим еще. Цыплят по осени считают».

Батя же продолжал задумчиво:

— Меня больше другое беспокоит. С кем Джонни останется. Ведь он теперь сирота. Как ты считаешь, Сергей, мне разрешат его усыновить? Мы ведь не успели расписаться.

— Джонни? Ах да, Ванечка… — рассеянно промолвил Сергей, словно думая о чем-то своем. — Ты благородный человек, Юрий. Но Бог с ним, с Ванечкой. То есть, я хотел сказать, есть время это обдумать. А вот мне-то куда податься?

«Кажется, я ошибся, — с облегчением вздохнул Наводчик. — Ничего ему мальчишка не выболтал. Если бы Грачев что-то знал, вел бы себя иначе. Да и что, в самом деле, мог рассказать неразумный ребенок? В сущности, он и не слышал тогда ничего, а если и услышал, так не понял. Всю историю со свидетелем я сам себе накрутил. Нет никакой опасности. Все чисто».

— Ты закусывай, закусывай, — он пододвинул гостю плошку с икрой. — А потом, на сытый желудок, и прикинем, как лучше поступить.

— А хлеб? — напомнил гость.

— Извини, задумался. Белый или черный?

— Все равно.

«Грачев обо мне не знает, — все больше убеждался Батя. — Можно звонить в прокуратуру. Следователь в ножки поклонится за поимку преступника. Только как бы это провернуть? Не могу же я прямо при нем набрать номер».

На плите уже пузырилась яичница.

— Ой, Сергей, а соли-то нет, — «вспомнил» хозяин, выключая под сковородкой газ. — Такие важные мелочи всегда почему-то забываешь купить.

— Да ничего, я так.

— Ну нет, без соли не годится. Спрошу-ка у соседки.

«Позвоню от Варвары, — радовался Наводчик. — И постараюсь задержать этого лопуха до прихода ментов. Сдам, как говорится, тепленького!»

Отпер один замок, другой, третий, распахнул свою бронированную дверь…

Сергей взял горбушку и откусил от нее. «В доме врага своего…»

… На площадке перед Варламовым стоял следователь Геннадий Дементьев.

— Здравствуйте, Юрий Андреевич. Грачев у вас?

— Да. А откуда вы… Я же только что хотел…

— Вот ордер на его арест.

Тут и Сергей появился из кухни, дожевывая хлеб.

— Ну вот, Юра. Я же говорил — мужик придет.

Глава 40 ТЕМНИЦА

— Фамилия, имя, отчество? — следователь держался сухо, по-деловому.

Сразу от Варламова он привез подозреваемого в Московскую городскую прокуратуру, в свой кабинет.

Сергей был спокоен и слегка ироничен:

— Значит, будем общаться на «вы»? Как прикажете вас называть? Гражданин следователь?

Геннадий парировал:

— Я думал, вы физик, а вы, оказывается, клоун. Только здесь для вас, извините, нет подходящей аудитории. У меня, как на грех, с чувством юмора туговато.

— Я вижу, — хмыкнул Сергей.

— Итак, пишу: Грачев Сергей Николаевич. Правильно?

— А вы как думаете, гражданин следователь?

— Думать придется вам. Очень крепко задуматься. О вашей дальнейшей судьбе.

— Что ж делать, если у меня линии на ладони так расположены.

— А вы знаете, Сергей Николаевич, как квалифицируется совершенное вами преступление?

— Номер статьи не знаю. Не довелось учить наизусть уголовный кодекс. Это — первое. А второе — совершено преступление не мной.

— Любопытно. Но вы же пришли с повинной, это ваши собственные слова.

Сергея с самого утра, а вернее, с самой ночи, проведенной с Линой, не покидало хорошее настроение. И смешливое к тому же: вон как забавно раскорячился этот крабик, как напрягся. А чего, спрашивается, напрягаться? Ведь желанная добыча уже у него в клешнях.

— Мои слова? — переспросил он и вдруг пропел строчку из романса: — «Ах оставьте, ах оставьте, все слова, слова, слова!» Это Дебюсси, французский композитор рубежа веков.

— Клоун-вокалист — это уж совсем что-то новенькое, — сказал следователь. — Особенно, когда на нем висит организованный бандитский налет, ограбление банка, два убийства, сопротивление при задержании.

— Вот последнее — да, с последним я согласен. В этом готов повиниться. Каюсь, вырвался, когда меня скрутили ни за что, ни про что. Вот вам и явка с повинной, гражданин следователь.

Дементьев старался не показать виду, что совершенно сбит с толку.

Зачем он сдался, этот непредсказуемый Грачев?

Может, не поладил с сообщниками — слишком большую долю награбленного прикарманил, и те грозятся его «замочить»? Вот и решил спасти свою шкуру на тюремных нарах.

Однако, он же не дурак, отнюдь не дурак, должен соображать, какой его ожидает приговор. Так что большой вопрос — останется ли цела шкура?

А может… Может, за это время он совершил преступление, еще более тяжкое, и хочет скрыть это от следствия при помощи явки с повинной? Например, зверская расправа с ребенком. Ведь шестилетнего Ивана Семенова до сих пор не обнаружили. Тогда это статья 102, пункт «г», точно «вышка».