Шрам (СИ)

Ну, я и пошел... отдыхать. Наши уже разлеглись кто где. Сток развел маленький костерок у наших лежанок, а сам уже успел заснуть. Я завалился на мягкий и душистый лапник. Ох, как хорошо! У соседей разговор пошел на повышенных тонах, у костра начали ругаться, но гаркнул Деян, и они заткнулись.

Я уже начал засыпать, как рядом затрещали ветки. Злость смыла весь сон. Вскинувшись на лежанке, я увидел качающиеся ветки в нескольких шагах от меня. Костры достаточно освещали окрестность, чтобы видеть, где вошкается какой-то человек.

Я подскочил и бросился к шевелящимся кустам. Среди небольшого вытоптанного пятачка спускал штаны Фрол. Твою же мать! Меня просто бешенство взяло.

— Урод! — метнулся я к испуганному Фролу, ухватил его за грудки и навис над затрясшейся фигурой. — Все, гад, надоел. Сейчас учить тебя буду. Говорил, не ходить сюда!? Не слушаешь!? Значит, уши не нужны. Пока одно.

Продолжая держать его правой рукой за грудки, левой крепко ухватил за ухо.

— Отгрызу к херам!!!

Фрол тонко заверещал и вдруг сильно рванулся от меня в сторону, чуть не оставив у меня в руке свое ухо. Он запутался в приспущенных штанах и упал. Но тут же подхватился и, придерживая расстегнутые штаны, кинулся сквозь кусты в сторону своего костра.

Я зло смотрел вслед удаляющейся фигуре. Ну, что за урод!? У костра соседей недолго пошушукались и затихли. Тогда я развернулся и пошел к себе. По дороге, навстречу мне, выскочил Сток, спешащий на помощь. Успокоил его и мы оба пошли к своем лежанкам. У нас в расположении не спали Деян и Андраж, они молча проводили нас взглядом, но ничего не сказали. Я завалился на свою лежанку и вскоре заснул.

Утром поднялись ни свет ни заря, споро позавтракали, собрались и вышли к дороге. Увидел Фрола с распухшим мясистым лиловым ухом, и ухмыляющихся бойцов его десятка. Фрол зло отвернулся и проехал мимо.

Долго собирались ополченцы, даже обоз вышел на дорогу раньше. Потом из села подтянулись дворяне и тут уже десятники ополченцев начали гонять их бегом, лупя по ним чем попало. В конце концов выстроились в подобие колонны, барону доложили о готовности, и войско уныло потянулось на юг.

В этот раз меня не выделили в личную охрану барона. Так то, я уже привык к таким назначениям. Но, видимо, из-за двух с половиной десятков дворян вокруг него и маршрута по подконтрольным землям, личную охрану вообще не выделяли.

В этот день я натер себе... это... седалище. Уже на второй день! Все-таки, назвать меня кавалеристом нельзя. Езжу я очень посредственно. Надо мной не смеются только из-за боязни получить в глаз. Не так все плохо, конечно, но с кем сравнивать.

А здесь было с кем сравнивать. Короче, эту науку мне еще осваивать и осваивать. А пока я страдал. Не. СТРАДАЛ! Главное, повышенная регенерация заживляла натёртость. Заживляла, а я снова натирал, она заживляла, а я натирал. И, блин, больно-то как! Я уже и на стременах привставал и не знал каким местом свой зад на седле умастить.

Потом начал спрыгивать с коня и бежать с ним рядом. Князь удивленно, но благожелательно на меня поглядывал. А дружинники давились смехом. Так и двигались. За ночь, кстати, все полностью заживало. Монотонный марш. Ничего в пути не происходило, просто пот и усталость, натёртости и жажда, от села к селу, через Зинген и снова на юг. И пыль, пыль, пыль.

После Зингена, кстати, появились первые «засранцы». Что показательно, эти засранцы были и среди ополчения, и среди дружины, и среди дворян. Не было их в нашем десятке. Десятник подъехал ко мне:

— В нашем десятке нет больных.

Я только молча кивнул головой.

— Кипяченая вода?

— Да. Я же говорил, что так будет. Но еще, надо при первой возможности мыть руки. Как только есть возможность — мыть. С них тоже можно заразу занести. Очень много заразы распространяется через грязь.

На следующий день произошло происшествие и в нашем десятке. Вечером, обустраиваясь на ночлег, один из воинов сильно порезал себе руку. Что уж он там делал? Буратино строгал или еще что, но резанул по предплечью знатно. Счастье, что артерии не задел. Не пришлось испытывать жгут. И слава предкам! Я оказался ближе всех к пострадавшему:

— Иголки, нитки зашивать рану есть?

Воин отрицательно повертел головой. Кровь текла из-под зажатой рукой раны, но не фонтанировала.

— Не боись! — подбодрил я его. — У меня есть. Сейчас зашьем.

У меня был прекрасный набор шовного материала, но не было опыта. Наверное, пора его приобретать. Достал флягу с кипяченой водой.

— Убери руку, надо промыть рану. Нельзя, чтобы грязь в ране оставалась.

Я щедро пролил рану кипяченой водой, потом достал аптечку, вытащил оттуда шовный материал, многоразовые иглы, пинцет и ножнички. Отложил в сторону кетгут и взял простые нитки.

— Зажми что-нибудь в зубах и терпи, — посоветовал я товарищу. — Сейчас шить буду.

— Шей, не бойся. Орать не буду.