Шрамы, что мы выбираем

Он был рад, что Анна оказалась настолько благоразумна и не попалась ему под руку, пока он пытался привести Винсента в чувство. Ему это почти удалось, и через полчаса Винсент сидел в кресле гостиной, хмурый, помятый и мокрый. Но, тем не менее, уже не пытался отключиться. В руках он держал чашку с крепким чаем.

Анна сидела в соседнем кресле, забравшись в него с ногами и наблюдая за Фредериком. Тот, заложив руки за спину, шагал перед окном и молчал. Именно по этому признаку становилось ясно, что он очень, очень зол.

Наконец, он остановился и посмотрел на Винсента и Анну.

– Какого черта вы делаете?

До этого Фредерик уже успел изучить всю гадость, которая была накидана на маленьком столике рядом с кроватью, причем почти пустая бутылка виски определенно составляла наименьшее из зол.

– Где вы успели найти столько дряни? – продолжал Фредерик. – И какого черта решили поэкспериментировать с ней?

– Ты даже не представляешь, насколько хорош секс после кокаина, – пробормотал Винсент.

– Представляю, – ответил Фредерик. – И пусть мне это не нравится, но кокаин я мог бы понять. Только вы успели много чего намешать да еще прибавили сюда алкоголь. Вам что, жить надоело?

Анна вздохнула:

– Прости, Рик, мы переборщили.

– Сделай одолжение, не называй меня так. Я терпеть этого не могу.

– Прости.

– Хватит извиняться. Что касается тебя, давай сделаем вид, что ты ничего не говорила. За весь вечер.

Анна поджала губы, но ничего не ответила. Сложно было сказать, многое ли она помнит из того, что говорила, но Фредерик почему-то не сомневался, что почти все.

– Я хочу поговорить с братом, – сказал Фредерик, смотря только на Винсента. – Анна, сделай одолжение, оставь нас.

Анна бросила быстрый взгляд на Винсента и вышла из комнаты.

– Фредерик, прости, – глухо сказал Винсент, не поднимая головы.

– А если бы я не пришел?

Винсент пожал плечами.

– Не думаю, что случилось бы что-то страшное. Не драматизируй.

– Драматизирую? – тихо сказал Фредерик, и это прозвучало настолько зловеще, что Винсент с изумлением поднял голову. – Ты хочешь сказать, сейчас я драматизирую? Может, стоило оставить тебя тут, а?

Винсент ничего не ответил и снова опустил голову, как будто хотел разглядеть в чашке с чаем абсолютную истину.

– Какого черта ты делаешь, Винс? Неужели нельзя было просто провести приятный вечер, потом заняться сексом с женщиной и спокойно уснуть?

– Я к ней пальцем не притронусь, – мрачно сказал Винсент. – И спать вовсе не хочу… эти кошмары…

– И ты решил, что со всей этой дрянью будешь спать спокойно и без снов? О да! Причем так спать, что больше не проснешься! Ты этого хотел?

– Ты же знаешь, что нет.

– Ничего я не знаю. И мне осточертела твоя тяга к саморазрушению.

Развернувшись, Фредерик молча вышел из комнаты. Винсент сидел, не шевелясь, пока не услышал, как хлопнула входная дверь.

Когда Кристина проснулась, ей потребовалось некоторое время, чтобы понять, что именно ее разбудило. Но оказалось, звонок в дверь. Накидывая халат, она мельком глянула на часы: почти половина первого. Интересно, кто мог пожаловать в такое время?

Дождь стучал по крыше и стенам дома, когда Кристина, чертыхаясь, спускалась по лестнице из спальни, на ходу включая свет. Именно в его тусклом свечении она и увидела Винсента, когда открыла входную дверь. Он был без очков и абсолютно промокший. За его спиной бушевала гроза.

– Можно у тебя переночевать?

Кристина посмотрела на него с удивлением и отошла от двери, пропуская полуночного гостя в дом.

Комната утопала в тенях и звуках дождя, колотившего в окна. Под этот аккомпанемент огромная плазменная панель на стене демонстрировала фильм – съемку любительской камерой, где двое маленьких детей играли и смеялись на детской площадке. Беззвучная запись, негромко шелестел только проигрыватель, подмигивая полумраку зеленым огоньком.

Анна сидела на полу, лицом к окну и изредка поглядывала на запись. Рядом с ней стояла початая бутылка вина, она сама крутила в руках бокал, бывший то ли наполовину пустым, то ли наполовину полным.

Фредерика давно не было. Она не выходила из комнаты, но слышала, что Винсент ушел минут через сорок после него, с первыми ударами грома. Теперь он наверняка промок насквозь, какая жалость.

Отпив глоток вина, Анна посмотрела на экран: запись дошла до выпускного бала, показывая миловидную улыбающуюся девушку, похожую на Анну. Камера дрожала и часто скакала. Анна плохо помнила тот вечер, но знала, что снимал Лукас, к тому времени уже пару лет как закончивший школу. Эти моменты Анна не любила и вновь посмотрела на окно.

Если бы не Лукас, она никогда не познакомилась с братьями Уэйнфилд. Может быть, ее жизнь от этого стала счастливее, а может быть, и нет. Может быть, сам Лукас был бы до сих пор жив… но может быть, и нет.