Шрамы, что мы выбираем

– О Лукасе, например. Вы так скорбели о нем, особенно бедняжка Анабель. Но знаешь, что интересно… я тут навела справки. И оказывается, полиции ничего не известно об этом деле.

– Я постарался, чтобы это было так.

– Ты не понял, Рик, – Диана знала, что Фредерика ужасно раздражает, когда кто-то, кроме брата или сестры, называет его сокращенным именем. – Я знаю, что вы не просто замяли дело. Этого дела не было. Более того. Я продолжила «наводить справки», и оказалось, что в ту ночь в полицию вообще не было вызовов хоть сколько-нибудь похожих на ваш.

Фредерик молчал.

– Знаешь, что это значит, Рик? Вы не вызывали полицию. Более того, могилы Лукаса Веласкеса не существует. Ни на одном кладбище Лондона или окрестностей она не значится, записей о его похоронах тоже нет. Такое впечатление, что Лукас просто исчез с лица земли. Внезапно.

– Ты сомневаешься, что он мертв? – спросил Фредерик.

– О нет! В этом у меня сомнений нет. Я даже уверена, все произошло примерно так, как ты рассказывал. Лукас в тот день действительно собирался за город, есть свидетели, которые это подтвердили. Только после этого он исчез. Я знаю, он мертв. Но не понимаю, почему вы похоронили его тайно?

Фредерик снова молчал, но в итоге усмехнулся:

– Ты провела настоящее расследование.

– Мои денежные средства позволили нанять одного из лучших детективов. Ты можешь быть уверен в его молчании. Но в моем?

– И что с того, что ты расскажешь?

– Не только расскажу, но еще и подтвержу. Полиции. Которая сразу же заинтересуется этим делом и начнет копать. Газетчикам. Они с радостью раздуют скандал вокруг братьев Уэйнфилд. И тогда будет уже все равно, найдет что полиция или нет.

На этот раз молчание Фредерика было настолько долгим, что рука Дианы, скользившая по шее, замерла. Женщину охватил легкий приступ паники, но он исчез после того, как Фредерик заговорил:

– Чего ты хочешь?

– Тебя. Когда можно приехать?

– Завтра. Буду ждать.

– Договорились. Еще кое-что…

Кажется, Фредерик был готов повесить трубку, но Диана успела вовремя.

– Да? – немного раздраженно ответил он.

– Расскажи, как ты хочешь меня.

Руки Дианы скользнула ниже по ее телу, пальцы прошлись по краю кружевного белья, гладя и лаская.

Когда зазвонил телефон, Винсент понадеялся, что если он не будет подходить, на том конце передумают. Но ничего подобного не случилось. Более того, через пару секунд телефон снова зазвонил.

Замерев с бутылкой шампанского посреди комнаты, Уэйнфилд не знал, стоит ли ему брать трубку. Он был уверен, это либо Фредерик, либо Анабель, а разговаривать с кем-то из них Винсент желания не имел. Поэтому он постарался не обращать внимания на звонивший телефон и отправился искать Кристину.

Судя по звукам льющейся воды, она была в ванной. Улыбнувшись, Винсент хотел пройти туда незаметно, но передумал: уж слишком это походило на сцену из «Психоза», а пугать Кристину у него желания точно не было. Поэтому Уэйнфилд аккуратно, но громко постучал в дверь ванной.

– Да?

– Дорогая, ты очень расстроишься, если я присоединюсь к тебе?

Винсент не слушал ее ответа. Он просто открыл никогда не запираемую дверь и проскользнул внутрь ванной. Там было душно и жарко, а тело Кристины смутно угадывалось за стеклом душевой кабины. Приоткрыв ее, она недовольно посмотрела на Винсента.

– Какого черта?…

Оставив обувь у входа, Уэйнфилд босиком прошел к душевой кабине.

– Я подумал, тебе слишком скучно здесь одной.

Он сорвал бумагу с бутылки шампанского и с громким хлопком вытащил пробку. Шампанское разлетелось фонтаном, окатывая и его, и Кристину, и стенку душевой кабины.

– Ну вот, – рассмеялся Винсент, – теперь я тоже весь мокрый.

Он сделал хороший глоток и передал бутылку Кристине, а сам начал снимать рубашку и штаны. Пространство душа оказалось тесноватым для двоих, зато можно было прекрасно разместиться, немного потеснившись.

Она хотела закрыться в комнате и окружить себя музыкой. Но вместо этого Анабель собиралась на спиритический сеанс и думала, что это не самая плохая альтернатива.

Нахмурившись, она вертелась перед зеркалом, оценивая свой внешний вид и размышляя, добавить к нему медальон в виде камеи или не стоит. Анабель полагала, что призраков не стоит поражать чем-то особенным, поэтому выбрала простое серое платье с черным кружевом.

В последний раз на подобном сеансе мадам Ламбер она была очень давно, еще вместе с матерью, Мадлен Уэйнфилд. Ей тогда было лет десять, и Анабель ужасно хотела учиться в школе-пансионе, но мать никак не отпускала ее. Девочку привлекали старинные здания со странными легендами, но Мадлен не желала расставаться с дочерью и забирала ее из школы на все ночи и выходные. Зато устраивала ей и дома то, о чем прочие девочки могли только мечтать. О чем могла мечтать сама Анабель.