Шрамы как крылья

– Так, сейчас ты просто отвратительна.

– Ну, его девушка может повести себя похуже, чем доктор Шарп с потрясными ямочками на щеках. Я просто хочу сказать: не стоит так быстро ставить крест на парнях.

– А я говорю, что крест уже поставлен.

Не понимаю, зачем мы обсуждаем это? Мне-то нужно выяснить у Пайпер, почему она не предупредила, что в театральном кружке заправляет ее новоприобретенный злейший враг.

Пайпер с напускной серьезностью водит пальцем по ладони, изображая, будто рисует карандашом.

– И что, теперь ты скажешь, что прожить жизнь невинной – твой самый сильный страх? – Она произносит последние слова слишком громко, и доктор Лейн довольно улыбается, думая, что мы обсуждаем наши потаенные страхи.

– Прямо сейчас я больше всего боюсь Кензи Кинг – твою бывшую подругу.

Перестав улыбаться, Пайпер опускает руки.

– Кто тебе рассказал?

– Асад. – Я решаю не упоминать поиск по соцсетям.

– Лучше бы он не совал нос в чужие дела.

– Это правда?

– Да.

– Как так вышло?

Пайпер пожимает плечами и впервые со дня нашего знакомства не смотрит мне в глаза.

– Я не хочу говорить об этом. Мы дружили. Теперь не дружим. Вот и все.

– Да, но почему вы больше не дружите? Она явно ненавидит меня за то, что мы с тобой теперь подруги. Можно ведь было предупредить меня, прежде чем подставлять под удар этой заносчивой стервы.

Раздувая ноздри, Пайпер тычет в меня пальцем.

– То, что мы дружим сейчас, не дает тебе право лезть в мое прошлое!

Ее голос звучит слишком громко, и все вокруг умолкают и смотрят, как Пайпер яростно пытается отъехать от меня. Она натыкается на стул, и тот с резким скрежетом цепляется ножками за колесо.

– Пайпер, почему ты злишься?

– Потому что не хочу об этом говорить. Уж ты-то должна это понимать! – Не глядя на меня, она высвобождает кресло.

К нам подходит доктор Лейн.

– Что случилось, девочки?

– Ничего. Все хорошо. – Оттолкнув стул, Пайпер резко подает кресло назад, отъезжая от Лейн и остальных. – Это ведь терапия, и все всегда хорошо, верно?

– Пайпер, я просто…

– Знаю, знаю, вы хотите узнать мой самый сильный страх, чтобы помочь. Ну так берите свой блокнот и записывайте: мне шестнадцать, и я должна начать новую жизнь из-за секундной ошибки на дороге. Но каждый раз, когда я вот-вот начну по-настоящему наслаждаться своей новой жизнью, вы все лезете в мое прошлое и заставляете меня вновь переживать произошедшее. А я просто хочу двигаться дальше. И больше всего я боюсь, доктор Я-Помогу-Тебе, что мне это никогда не удастся.

Развернувшись, Пайпер быстро катит к выходу, и вскоре тяжелая дверь громко бухает за ее спиной.

Глава 16

Я нахожу Пайпер на ближайшем перекрестке. На лице потеки туши, а передние колеса ее кресла опасно балансируют на бордюре. Я сажусь рядом с ней, медленно аплодируя.

– Вот это да – ты готова на все, чтобы набрать баллов в терапии! Видела бы ты, как доктор Лейн лихорадочно строчила что-то в своем блокноте.

Уголок рта Пайпер неохотно поднимается, но глаза глядят в землю. Она двигает колеса вперед-назад по бордюру.

– У тебя разве нет тем, которые ты устала обсуждать? – спрашивает она.

На парковке стоит грузовик Гленна, оттуда на нас смотрит Кора. Наверное, она удивляется, почему я сижу на бордюре рядом с заплаканной Пайпер, а не «выздоравливаю» у доктора Лейн.

– Просто мне не верится, что ты могла дружить с мисс Кислое-Лицо.

Пайпер вытирает щеки полосатым рукавом.

– Мы дружили с четвертого класса. – Она поднимает на меня заплаканные глаза. – Но теперь она стерла меня из своей жизни вместе с памятью о том, что сделала.

– А что она сделала?

Пайпер смотрит на горы, утопающие в розовой предзакатной дымке. Сидя на уровне ее кресла, я могу рассмотреть шрамы на ее шее. Извилистые, словно дымок от свечи, они доходят до ее лица.

– Вот это, – Пайпер указывает на свою ногу. – Она снесла уличный фонарь, и тот сломал мне ногу.

– Так это Кензи была за рулем?

– Ага. Она пересекла разделительную полосу. И врезалась в столб.

Пайпер рассказывает о том, как они с Кензи были неразлучны, а потом та напилась на вечеринке по поводу Нового года, и они попали в аварию по пути домой. Кензи не навещала подругу в больнице, а когда Пайпер вернулась в школу, та уже настроила общих друзей против нее и вообще не смотрела на Пайпер.

– Она полностью порвала со мной.

Я недоуменно качаю головой.

– Погоди, но если это Кензи виновата, то почему она ненавидит тебя?

– Кто знает? Может, из-за чувства вины. Я стала постоянным напоминанием о том, что ей хотелось бы забыть.

Вина здорового человека. Я заметила это, когда мои друзья впервые навестили меня в ожоговом центре.

Я была в ожогах.

Они нет.

Между нами пролегло озеро вины.

Я толкаю камушек на асфальте большим пальцем левой руки.

– Поверь, я понимаю тебя.

– Я должна была предвидеть, что она взъестся на тебя. Ее наверняка задело, что я больше не одна. – Пайпер вытягивает из-за пазухи черный шнурок с золотой подвеской в виде птички и поглаживает ее пальцами.