Шрамы как крылья

Некоторое время спустя она выпрямляется и утирает глаза рукавом. Вытянув ногу, я расстегиваю низ компрессионной штанины и демонстрирую яркокрылого феникса на лодыжке. Шмыгнув носом, Пайпер касается татуировки.

– Мисс-Нет-Добровольным-Шрамам сделала татуировку? Не верю!

– Это – совсем другое дело. Это напоминает мне, что ты теперь часть меня. Что вместе мы сильнее.

Я подаю Пайпер туалетную бумагу – промокнуть слезы с лица.

– Доктор Лейн дважды в неделю проводит со мной личные встречи. Я доросла до терапии для взрослых девочек, – сообщает Пайпер.

– Это хорошо.

Она смахивает слезу с моего подбородка и спрашивает:

– Ты точно хочешь стать частью моей жизни? Ничего хорошего из этого не выйдет.

Я указываю на свое лицо.

– Да ну? Вообще-то у меня в этом немалый опыт.

Пайпер тихо смеется. Высморкавшись, она швыряет комок бумаги в маленькую мусорную корзинку на стене.

– Что дальше?

– Ну, для начала мы выйдем из туалета, пока кто-нибудь не подумал, что у нас расстройство желудка.

Пайпер качает головой.

– Поздно. Меня уже все обсуждают.

Поднявшись, я подаю ей руку.

– Мне, в сущности, все равно, что они думают. Кроме того, мы выйдем вместе. Мой лучший друг сказал мне как-то, что в старших классах в одиночку не выжить.

– Умно. – Поднявшись на ноги с моей помощью, Пайпер опирается на стену и мою руку в поисках равновесия. – И сильно сказано.

– И невероятно скромно. – Я обнимаю ее за плечи. – Мы выдержим. Старшим классам не одолеть двух истинных фениксов. Или правильно будет фениксих?

– Фениксиц.

Я подтягиваю к Пайпер ходунки, и она с усилием передвигает ногами. Наконец выпрямившись, она победно вскидывает в воздух кулак.

– Я – пример для подражания!

– И невероятно смелая! – говорю я.

– Свершившееся чудо, – со смешком подхватывает Пайпер.

– Самая удачливая из выживших, отважившаяся посмеяться в лицо смерти.

Двинув ходунки вперед, Пайпер с трудом подтягивает ноги, словно вместо пола здесь незастывший бетон, и вздрагивает. Тяжело дыша, она снова хватается за мою руку.

– Мне страшно.

– Мне тоже, – признаюсь я, поддерживая ее за талию.

Я открываю дверь, и мы выходим.

Вместе.

Глава 50

Этим же вечером я упаковываюсь в чудовищно нелепое платье Глинды. Кора, паникуя на полную катушку, мечется по квартире и собирает необходимые вещи: телефон, профессиональный фотоаппарат, купленный специально для подобных случаев, шнур питания и запасной аккумулятор для фотоаппарата – если в городе вдруг отключат электричество, то она – и только она! – сможет запечатлеть великолепие школьного мюзикла с моим участием.

Точно так же Кора собиралась на выступления Сары – ее сумка раздувалась до предела, словно она обокрала отдел аудио- и видеотоваров. Гленн уже в дверях, следуя строжайшему наказу Коры, что мы ни в коем случае не должны опоздать. С фотоаппаратом в руках он топчется в своих любимых ковбойских сапогах по коврику, пока Кора застегивает молнию на моем платье.

– Сто лет не помогала собираться для выхода на сцену, – признается она, даже не потрудившись вытереть слезу и поправить потекшую тушь.

– Я похожа на розовый флакон детского жаропонижающего, – ворчу я.

– Ты похожа на свою мать, – возражает Гленн.

Я приглаживаю розовые атласные оборки на платье, но они упорно топорщатся.

– Ага, как же.

Гленн в два широких шага подходит к нам.

– Еще как похожа, – говорит он. – Она точно так же светилась перед тем, как ты выходила на сцену. Ее глаза блестели, когда она смотрела на твое выступление. Сегодня у тебя точно такой же взгляд – ты очень похожа на нее.

Кора обнимает Гленна, а он обнимает меня. Мы – три разбитых сердца – жмемся друг к другу. Ковбойские сапоги топчут ковер, но это уже неважно.

* * *

В забитом до отказа зрительном зале Коре и Гленну все же удается найти места с левой стороны, не забронированные куртками и сумками. Кора напоминает, чтобы я улыбнулась ей, когда поднимусь на сцену, и теребит сумку – как будто я могу забыть, сколько там аппаратуры для создания воспоминаний.

Я ищу глазами Пайпер.

– Займите место для нее, – прошу я Кору, и та кладет фотоаппарат на соседнее пустое кресло.

– Думаешь, она придет?

Я киваю, невзирая на екнувшее сердце. Сегодня был тяжелый день, но Пайпер просто обязана прийти. Она нужна мне.

– Ава! – кричит и машет со сцены Сейдж, улыбаясь во все тридцать два зуба.

На ней костюм Дороти и красные туфельки – на репетициях все это носила Кензи. Спустившись, Сейдж подбегает ко мне.

– А, так ты все-таки отравила Кензи, коварная дублерша?

Заливисто смеясь, Сейдж обнимает меня.

– Еще лучше! – говорит она и оборачивается на Кензи, которая идет по проходу в джинсах и футболке. – После сегодняшнего Кензи призналась Тони, что это она разослала всем фотографию с твоим лицом, и они пошли к мистеру Ди. Было решено, что в этом году Кензи не будет играть в спектакле.

– Шутишь!

– Нет, – отвечает вместо Сейдж подошедшая к нам Кензи.

– Но ведь у тебя была главная роль.

Кензи пожимает плечами.