Шри Ауробиндо. Духовное возрождение. Сочинения на Бенгали

После обыска комнат на первом этаже и офиса «Навашакти» [186] полицейские снова поднялись на второй этаж, чтобы открыть сейф «Навашакти». Безуспешно пытаясь открыть его в течение получаса, они решили отправить его в полицейский участок. В это время один из полицейских обнаружил велосипед с наклейкой железнодорожной станции Куштиа на нем. Они тут же с удовольствием забрали его как доказательство того, что он принадлежал человеку, ранее убившему там сахиба.

Около 11. 30 мы вышли из дома. За воротами в машине сидел мой дядя по материнской линии и Шриджут Бхупендранат Басу[187]. «По какому обвинению тебя арестовали?» – спросил дядя. «Я ничего не знаю, – ответил я. – Они арестовали меня, как только вошли в дом, и даже не предъявили ордер на арест». А когда дядя спросил, зачем одеты наручники, Бенод-бабу сказал: «Сэр, это не мое распоряжение. Спросите Ауробиндо-бабу, я сказал сахибу, чтобы наручники сняли». Когда Бхупен-бабу поинтересовался, в чем меня обвиняют, г-н Гупта сослался на статью об убийстве. Бхупен-бабу был поражен и больше не сказал ни слова. Позже я узнал, что мой адвокат Шри Хирендранат Датта выразил желание присутствовать от моего имени во время обыска. Но полиция отклонила просьбу.

Бенод-бабу было поручено отвести нас в участок. Там он обходился с нами удивительно прилично. Приняв ванну и пообедав, мы отправились дальше, по направлению Лал Базара. После нескольких часов ожидания нас отправили на Ройд-стрит, где мы и провели весь вечер во вполне приличных условиях. Именно там состоялось мое знакомство с хитрым инспектором Маулви Самс-ул-Аламом, которое стало началом наших с ним «дружеских» отношений. В то время знаменитый Маулви еще не имел достаточно влияния или энергии, он еще не был главным следователем по делу недавно совершенного взрыва, а также неизменным суфлером г-на Нортона. В то время главную роль исполнял Рамсадай-бабу. Маулви заставил меня прослушать чрезвычайно забавную лекцию о религии. Оказывается, индуизм и ислам основаны на одинаковых принципах: в Омкаре[188] у индусов три звука – A, U, M; первые три буквы Священного Корана – A, L, M. По законам филологии U может заменяться на L; стало быть, у индуистов и мусульман есть одинаковая мантра или три священных звука. Тем не менее, человек должен верить, что его религия уникальна, и поэтому индус не будет есть вместе с мусульманином. Быть убежденным верующим – неотъемлемая часть веры. Сахибы говорят, что Ауробиндо Гхош – лидер террористической партии, к сожалению и стыду для Индии. Но ситуацию эту еще можно исправить. Маулви был глубоко убежден, что необыкновенные личности, люди с высокими моральными убеждениями, вроде Бепина Пала и Ауробиндо Гхоша, всегда публично признаются в совершенном ими, что бы они ни сделали. Шриджут Пурначандра Шастри, случайно присутствующий при нашей беседе, выразил сомнение по этому поводу. Но Маулви был уверен, что это именно так. Меня умилили его познания, ум и религиозное рвение. Я из вежливости молча выслушивал его незабвенную проповедь, про себя восхищаясь каждым его словом. Но, несмотря на религиозный пыл, Маулви не забывал и о том, что он полицейский, и между делом сказал: «Вы сделали большую ошибку, отдав свой сад младшему брату для изготовления бомб. Это был не очень умный шаг с вашей стороны». Я понял, что он хотел сказать, и улыбнулся. «Сэр, – сказал я, – сад этот принадлежит и мне, и моему брату. Откуда вы взяли, что я отдал его брату для изготовления бомб?» Немного смущенный, Маулви ответил: «Нет, нет, я только предположил, что вы могли так сделать». А потом благородный Маулви открыл передо мной одну из страниц своей жизни. Он сказал: «Все, чего я достиг в жизни в моральном и финансовом отношении, все это благодаря тому, чему учил меня мой отец. Он всегда говорил: всегда старайся удержать достигнутое. Эти его слова – как заповедь в моей жизни, благодаря им я достиг всего того, что имею». Во время своего признания Маулви так пристально на меня смотрел, как будто, следуя отцовскому совету, пытался удержать и меня, видя во мне доставшуюся ему на обед пищу. Вечером появился грозный Рамасадая Мукхопадхьяя. Он был на редкость внимателен и добр ко мне и велел всем присутствующим со вниманием отнестись к моей еде и постели. Сразу же после этого пришли какие-то люди и, взяв Сайлендра и меня, повели нас под дождем в тюремную камеру в Лал Базаре. Это была моя единственная встреча с Рамсадаем. Я заметил, что он был энергичен и очень неглуп, но его слова и поступки, тон его голоса, походка – все было искусственно и наигранно, как на сцене. Он относился к той категории людей, чьи слова и поведение – одно воплощение неправды. Им хорошо удается обмануть людей неопытных, но для тех, кому известен такой тип, они не представляют опасности.