Шри Ауробиндо. Письма о Йоге – I

Я часто говорил, что способность к различению истинного и ложного не только допустима, но и абсолютно необходима при получении духовного опыта. Но это должно быть различение, основанное на знании, а не на поверхностных невежественных рассуждениях. Иначе вы ограничиваете свой ум и затрудняете развитие опыта предвзятыми идеями, которые не менее априорны, чем безоговорочное принятие духовной истины или опыта. Ваша идея о том, что только любовь к Божественному может привести к полной самоотдаче, верна лишь отчасти. Действительно, йогический опыт показывает, что истинная любовь к Божественному, под которой подразумевается духовная и психическая любовь, является самым мощным, простым и эффективным средством предания себя в Его руки. Но нельзя, придя к такому выводу путем обычных рассуждений и сделав из этого догму, ограничить подобной формулой весь спектр переживаний, ведущих к такой самоотдаче, или заявить, опираясь на эту догму, что прежде чем предать себя Божественному, нужно научиться любить Его совершенно. Йогический опыт показывает, что самоотдачу можно совершить разумом и волей – искренним светлым разумом, который видит в этом необходимость, и чистой искренней волей, принуждающей непокорные части существа подчиниться. Опыт также показывает, что не только самоотдача происходит благодаря любви, но и любовь может прийти благодаря отдаче себя Божественному и расти вместе с ней от несовершенной любви к любви совершенной. Человек начинает с ясного понимания цели и твердой решимости познать или достичь Божественное и все больше и больше отказывается от своих идей, желаний, привязанностей и привычных побудительных мотивов, чтобы Божественное смогло завладеть всем его существом. Самоотдача означает отказ от нашего ограниченного ума, его идей и предпочтений, с тем чтобы обрести божественный Свет и более великое Знание, отказ от нашей индивидуальной воли, слабой, беспокойной, слепой и заблуждающейся, чтобы ее место заняла могучая, спокойная и светлая Воля и Сила, отказ от наших мелких, тревожных, подверженных страданию чувств, чтобы открыться безграничной божественной Любви и Ананде, отказ от нашей маленькой страдающей личности, для того чтобы стать единой Личностью, слабым отражением которой является наша внешняя личность. Если же человек настаивает на своих собственных идеях и представлениях, то нисхождение высшего Света и Знания становится невозможным или они подвергнутся искажению и на каждом шагу будут встречать препятствия из-за вторжения низших сил. Если он настаивает на своих фантазиях и предпочтениях, то эта великая светоносная Воля и Сила не сможет действовать во всей полноте своего могущества – так как вы предлагаете ей быть слугой ваших желаний. Если человек не хочет отказаться от своих мелких чувств, то вечная Любовь и высшая Ананда не смогут низойти в него или утратят свою чистоту, смешавшись с грубым эмоциональным содержимым человеческого «сосуда», и вскоре покинут его. Никакие рассуждения обычного ума не избавят человека от необходимости преодолеть в себе все низшее, чтобы его место смогло занять высшее.

И если кто-то находит, что уединение – это лучший способ предать себя Всевышнему, Божественному, чтобы максимально исключить возможность вторжения низших побуждений, то почему бы и нет? Если таково предназначение их жизни, то почему их нужно за это осуждать, относиться с недоверием и подозрением к наилучшему, с их точки зрения, средству или отзываться об уединении как о чем-то жестоком, бесчеловечном и т. д., используя уничижительные эпитеты, чтобы его дискредитировать? Это ваш витал не приемлет уединения, а ваш витальный ум подсказывает все эти эпитеты, которые выдают лишь ваш страх и не имеют никакого отношения к тому, чем уединенная жизнь является в действительности. Ведь именно витал или, точнее, та его часть, которая связана с общением с окружающими, боится одиночества, в то время как мыслящий разум, скорее, приветствует его. Поэт, чтобы ощутить вдохновение, стремится остаться наедине с самим собой и Природой, мыслитель уходит в уединение, чтобы размышлять о сущем и черпать из более глубокого источника знания, ученый запирается в своей лаборатории, чтобы, проводя эксперимент за экспериментом, проникнуть в тайны Природы – подобные примеры уединения не так уж мрачны и бесчеловечны. То же самое можно сказать и о затворничестве садхака, чувствующего необходимость во всепоглощающей концентрации – для него это средство достижения цели, к которой он стремится всем сердцем. Что касается йогина или бхакты, которые уже обрели фундаментальный опыт, то они вовсе не находятся в мрачном и безрадостном одиночестве. Все существо йогина наполнено присутствием Божественного и заключает в себе весь мир, а в сердце бхакты всегда пребывают божественный Возлюбленный и его Ананда.