Шри Ауробиндо. Жизнь Божественная – I

Это чувство отвращения или неприятия есть первооснова этики, но еще не сама нравственность как таковая. Страх, который испытывает олень по отношению к тигру, гнев сильного существа по отношению к напавшему на него есть витальная реакция отторжения – ответ блаженства бытия в отдельном существе на то, что ему угрожает. В процессе развития ментального аппарата это чувство превращается в антипатию, осуждение и полное неприятие. Осуждение того, что угрожает нам или наносит вред и ущерб, и одобрение всего, что приносит удовлетворение и так или иначе льстит нам, складывается, в конце концов, в представление о добре и зле как для отдельной личности и сообщества, к которому она принадлежит, так и для других людей и сообществ. В результате же формируется положительное отношение к добру вообще и отрицательное отношение к злу вообще. Однако при этом в самой своей сущности изначальное положение вещей остается без изменения. Человек жаждет самовыражения и саморазвития, иначе говоря, он вольно или невольно стремится к тому, чтобы в нем постоянно росли богатство и мощь игры сознательной силы бытия; это и есть для него главный источник блаженства. Все, что препятствует самовыражению и саморазвитию в человеке его «я», есть для него зло; все, что способствует возвышению, утверждению и облагораживанию, – есть добро. Важно учитывать при этом, что в ходе собственного развития человек меняет свое понятие о нем: оно углубляется и расширяется, выходя за пределы его ограниченной личности, все в большей степени охватывая окружающее и другие существа и обретая в конце концов всеобъемлющий характер.

Другими словами, эпоха этики – это один из эволюционных этапов. На всех этапах эволюции наблюдается стремление Сатчитананды к самовыражению. Поначалу это стремление лишено какого бы то ни было этического элемента, затем на животном уровне оно вплотную приближается к этическому началу, а когда дело доходит до человека – животного, наделенного разумом, то можно говорить о безнравственной, аморальной тенденции в стремлении Сатчитананды к самовыражению, поскольку человек считает для себя позволительным причинять ущерб другим, осуждая при этом любые негативные проявления по отношению к самому себе. В этом смысле человека в его теперешнем состоянии можно считать лишь наполовину нравственным существом. И подобно тому, как в животном мире отсутствует надобность в этике, так как он занимает ступень развития ниже этического порога, не будет в ней нужды и на тех уровнях сознания, к которым человечество в конце концов придет. Морально-этический импульс и нравственный подход, столь важный для человека, есть не что иное, как средство восхождения от примитивной гармонии и универсальности бессознательной сферы и индивидуальных противоречий Жизни к высшей гармонии и универсальности, в основе которых лежит сознательное единство со всем бытием. По достижении этой цели отпадет необходимость в морально-этическом импульсе, поскольку качества, составляющие его существо, и противоречия, источником которых он служит, естественным образом растворятся в венчающем все развитие высшем мире и согласии.

Тогда, если этический принцип уместен лишь на определенном переходном этапе, пусть даже и очень важном, мы не можем руководствоваться им при общем решении проблемы вселенского бытия и вправе использовать его только как один из элементов этого решения. В противном случае мы рискуем допустить фальсификацию как всех вселенских реалий, так и всего процесса предшествующей и последующей эволюции, чтобы дать и тому, и другому место всего лишь во временном наброске картины мира и удовлетворить незрелые представления об их подлинной роли и важности в целом. В этическом отношении можно говорить о существовании в мире трех сфер, трех уровней, из которых первый – тот, что находится ниже морально-этического принципа, второй уровень – нравственно-этический и третий – сверхэтический. При этом необходимо определить общую основу для всех трех уровней, ибо только так можно разрешить стоящую перед нами проблему.

Как мы уже отмечали, общим для всех трех уровней является стремление сознательной силы бытия к самоудовлетворению, достигаемому самовыражением в различных формах, и к обретению блаженства в этом проявленном многообразии. Это удовлетворение, то есть блаженство самосущего бытия, есть то, что вызывает эту силу к жизни, ее начало; это то, что естественно для нее, то, чего она ищет, на чем она держится. Но ей нужны новые формы самовыражения, и именно при переходе к более высокоразвитым формам возникают такие явления, как боль и страдание, что, казалось бы, противоречит самой природе ее бытия. В этом и только в этом состоит ключевая неразрешенность вопроса.