Шри Чайтанья - дайя

Мы очень надеемся, что Он окажется где-нибудь поблизости, и мы сможем увидеть Его киртан. Я же очень рада, что с появлением в нашей деревне Его преданных волны Его милости докатились и до нас.

Харидева

День четвертый

Я все еще сижу в дхармашале. Нога распухла, и я совсем не могу ходить. Я чувствую себя так неловко, ведь я сам вызвался доставить сообщение о приходе Господа Чайтаньи. Но что толку проклинать судьбу? Лучше трезво взглянуть на ситуацию и решить, что делать.

Почему я так стремился отправиться в путь с этим поручением? Потому что видел в этом нечто вроде искупления? Да. Преданные говорили, что мне нет нужды искупать свои грехи, но мне очень хотелось показать себя, взявшись за любую скромную работу. Я хотел принести хоть какую-то жертву. Я нуждаюсь в очищении. Не хочу притворяться, я не знаю, чего Кришна хочет от меня и поможет ли мне эта небольшая аскеза. По крайней мере, аскеза благотворна для духовной жизни.

Когда я был пуджари, я каждый день вставал с зарей и несмотря на холод зимой совершал омовение и шел в алтарь будить Их Светлостей Лакшми-Нараяну. Я не надевал даже рубашку, хотя остальные преданные, пришедшие получить даршан, были закутаны в чадары. Пуджари вынужден делать это. У каждого своя тапасья. Только не нужно подвергать себя ей искусственно, вот и все.

Мне кажется, что в духовном отношении для меня было бы лучше, если бы я остался в деревне и целиком отдался санкиртане. Каждый день, проведенный в обществе преданных, бесценен, и я нуждаюсь в общении с ними. Чайтанья Прабху понимал это, однако по доброте душевной он не стал возражать, когда я заявил, что смогу преодолеть все трудности пути и доставлю его сообщение. С преданными я был бы в большей безопасности, а сейчас я могу только молить Господа Кришну принять то, что я делаю, как служение Ему. Надеюсь, что по Его милости все будет благополучно, и я наверстаю потерянное время.

Дхармашала, естественно, не уютный дом. Я тоскую по своей комнате и по заботам жены о моем удобстве. Забавно, что, думая о доме, я вспоминаю только то, что было до моего падения, когда я еще был главным пуджари. У меня был тогда строгий режим дня. Я делал все точно по расписанию, согласовавшемуся со временем проведения пудж в храме. Так прошли долгие годы, и все эти годы я был всецело поглощен своим делом, зная его до тонкости. А затем мой домашний мир развалился. Дом теперь для меня - это место, где я прятался, чтобы, укрывшись от чужих глаз, напиться пьяным, и откуда не выходил порой по нескольку дней… яма, в которую я угодил и где мало-помалу загнивал.

Люди, которые были здесь вчера, уже уехали. В комнату вселились другие приезжие - семья, направляющаяся в Варанаси. Они едят чеснок, и вся комната пропахла им.

Я разговаривал с главой семьи, отцом двух сыновей, о «Бхагавад-гите». Он сказал, что Кришна пребывает только внутри нас. Это верно, но он имеет в виду, что Кришна находится только внутри нас и не существует вне нас. Он верит в безличный дух. Когда же я пересказал то, что слышал об учении Господа Чайтаньи, он неожиданно очень оскорбительно отозвался о Нем. Я был потрясен. Я никогда не слышал, чтобы кто-то говорил что-либо подобное о Господе Чайтанье. Я стал защищать Его и сказал, что из-за вайшнавапарадхи человек может пасть. Я заметил, что, куда бы ни пришел Господь Чайтанья, Он во всех пробуждает кришна-прему, а это доказывает, что Он - Сам Кришна. Я был неудовлетворен тем, что сказал, но, по крайней мере, я сказал это твердо и решительно. Он перестал поносить Господа и даже извинился, но у меня все равно больше нет никакого желания находиться с ними в одной комнате. Я знаю, что Шри Чайтанья Махапрабху постоянно сталкивается с такими людьми, но Он способен изменить их сознание силой Своих доводов и покоряя их ослепительным сиянием, исходящим от Него. Шастры гласят, что, если вы не в силах опровергнуть доводы богохульника, следует прекратить говорить с ним и немедленно уйти.

Хромая, я вышел из комнаты и очутился на крыльце дхармашалы. «Ну и отлично, - подумал я, - буду повторять мантру в тишине и спокойствии». Я сел на ступеньках и стал перебирать четки, наблюдая за жизнью улицы в сумерках. Мимо проезжали повозки, люди шли с работы домой, несколько чандал сидели на земле и потягивали вино из бутылей. На другой стороне улицы я заметил молодую женщину, стоящую в дверях дома. Ее волосы были распущены, а в ушах покачивались большие серьги. Я поймал себя на том, что внимательно разглядываю ее. Она вошла в дом, а затем опять вышла. Наши глаза встретились, и я почувствовал половое влечение. Я тут же встал и заковылял обратно в дхармашалу, однако от моего спокойствия не осталось и следа. Когда же эта страница моей жизни будет перевернута?