Шри Рамана Махарши - Жизнь и Путь

Группа почитателей, и среди них англичанин Том­сон, однажды решила все-таки обнаружить его. Какое-то время преданные карабкались вверх довольно бес­печно, а потом оказались в таком рискованном по­ложении, когда не могли ни продолжать движение, ни спуститься вниз. Они взмолились Бхагавану о помощи и кое-как возвратились в Ашрам благополучно. Новых попыток эта группа не делала никогда. Другие — пы­тались, но всегда без успеха.

Даже хотя Шри Бхагаван мог не одобрить какое-то действие, он очень редко явно запрещал его. Пони­мание приемлемого и неприемлемого, подходящего и неподходящего должно было прийти изнутри. В дан­ном случае было ясно, что для преданных неприем­лема попытка достичь то, от чего их Учитель воздер­жался.

Было время, когда Шри Бхагаван часто бродил по Горе, а также взбирался на вершину и делал прадак­шину (круговой обход), так что он знал каждую часть ее. И вот однажды, когда Махарши скитался один, он обогнал какую-то старуху, собиравшую хворост на горном склоне. Она выглядела словно обычная вне­кастовая ^* женщина, но обратилась к юному Свами безбоязненно, как к равному. Начав с грубого руга­тельства, обычного для людей такого сорта, она ска­зала: «Тебе не терпится попасть на погребальный костер! Почему ты бродишь при таком сжигающем солнце, как сейчас? Почему тебе не посидеть спо­койно?»

«Это не могла быть обыкновенная женщина, — ска­зал Шри Бхагаван, когда рассказывал об этом, вер­нувшись, преданным, — Кто знает, кто она?» Конечно, обыкновенная внекастовая женщина не отважилась бы говорить со Свами подобным образом. Почитатели восприняли ее как проявление Сиддхи Арунагири, Духа Аруначалы. С того времени Шри Бхагаван бросил странствовать по склонам Горы.

Когда Шри Бхагаван впервые прибыл в Тируван­намалай, он иногда передвигался с места на место в состоянии транса, как уже описано выше. Это не пре­кращалось целиком где-то до 1912 года, когда у Ма­харши было окончательное и полное переживание смерти. Как-то утром он отправился из пещеры Ви­рупакша в Пачайямман Койл ^**, сопровождаемый Па­ланисвами, Васудэвой Шастри и другими. Шри Бха­гаван искупался там и на обратном пути был уже около Черепашьей скалы, когда внезапная физическая сла­бость охватила его. Впоследствии он подробно описал это.

«Ландшафт передо мной исчез, словно закры­тый блестящей белой занавеской, протянутой в поле зрения. Я мог отчетливо наблюдать этот по­степенный процесс. Сначала была стадия, когда я мог еще ясно видеть часть ландшафта, в то вре­мя как остальное было скрыто продвигающейся вперед занавеской. Это в точности напоминало протягивание слайда в стереоскопе через поле зре­ния наблюдателя. Переживая это, я остановился, чтобы не упасть, а когда прояснилось, продолжал идти. Когда темнота и слабость овладели мной во второй раз, я прислонился к скале, пока вновь не прояснилось. При третьем приступе я почув­ствовал, что безопаснее сидеть, а поэтому сел у скалы. В то время блестящая белая занавеска пол­ностью отключила мое зрение, голова кружилась, кровообращение и дыхание остановились. Кожа стала мертвенно синей. Это был нормальный цвет для умершего, становившийся темнее и темнее. Васудэва Шастри действительно принял меня за мертвеца, подхватил на руки и начал громко ры­дать и сокрушаться о моей смерти.

Я мог ясно ощущать его объятия и дрожь, слы­шать слова плача и понимать их смысл. Я также видел изменение цвета моей кожи, чувствовал ос­тановку кровообращения, дыхания и нарастающий холод в конечностях. Мой обычный ход сознава­ния все еще продолжался и в этом состоянии то­же. Я ничуть не испугался и нисколько не печа­лился о положении тела. Я сидел у скалы в своей обычной позе, закрыв глаза и не опираясь о скалу. Тело, оставленное без циркуляции крови и дыха­ния, все еще сохраняло это положение. Такое со­стояние продолжалось около десяти или пятнад­цати минут. Затем тело внезапно содрогнулось, и кровообращение возобновилось с громадной си­лой, и дыхание также, пот выступил повсюду. На коже снова появился цвет жизни. Тогда я открыл глаза, поднялся и сказал: „Давайте пойдем”. Мы достигли пещеры Вирупакша без дополнительных хлопот. Это был единственный приступ, где у меня остановились как дыхание, так и кровообраще­ние».

Позднее, чтобы исправить ошибочные мнения, ко­торые уже начали распространяться, Махарши доба­вил:

«Я не вызывал этот приступ нарочно, не желал видеть, что это тело будет выглядеть, словно после смерти, и не говорил, что не оставлю это тело без предупреждения других. Это был один из тех приступов, которые случались со мной изредка, только на этот раз он принял очень серьезную форму».