Шри Рамана Махарши - Жизнь и Путь

Жизнь учителя не могла надолго удержать его. В 1907 году он снова возвращается в Тируваннамалай. Но сейчас сомнения начали одолевать Ганапати. Он уже подходил к среднему возрасту, но при всех своих блестящих и обширных познаниях, всех своих мантрах и тапасе все еще не достиг успеха ни в Боге, ни в миру. Он чувствовал, что подходит к смертному концу. На девятый день празднества Картикай Шастри вдруг вспомнил о Свами на Горе. Несомненно, он должен получить ответ. Как только побуждение пришло, Га­напати Шастри начал действовать в этом направлении. Под жарким полуденным солнцем он взбирается по горе к пещере Вирупакша. Свами сидел один на тер­расе пещеры. Шастри пал ниц перед ним, обнимая его стопы протянутыми руками. Голосом, дрожащим от волнения, он сказал: «Я прочел всё, что должен был прочесть. Даже Веданта шастру я понял полностью. Я выполнял джапу (призывание Бога) до полного удов­летворения. Однако я до сих пор не понял, что такое есть тапас. Поэтому я ищу убежища у Ваших стоп. Умоляю просветить меня, раскрыв природу тапаса».

Свами обратил на него свой пристальный взгляд и после пятнадцати минут молчания ответил: «Если че­ловек наблюдает, откуда возникает понятие „я”, ум по­гружается в ТО. Это есть тапас. Когда при повторении мантры наблюдается Источник, из которого происхо­дит ее звук, ум погружается в ТО. Это есть тапас».

Было сказано не так много слов, но они насытили Ганапати радостью, ведь Милость излучалась от Сва­ми. С бьющей через край жизненной энергией, кото­рую он вкладывал во всё, Шастри написал друзьям о полученной упадеше и начал сочинять стихотворные восхваления Свами на санскрите. Он узнал от Пала­нисвами, что Свами раньше носил имя Венкатараман, и объявил, что отныне тот должен быть известен как Бхагаван Шри Рамана и как Махарши. Имя «Рамана» получило употребление немедленно. Точно так же и титул Махарши (Маха-ршии, великий риши). Долго бы­ло привычным называть его в речи и письменно «Ма­харши». Однако постепенно среди почитателей рас­пространилась практика обращения к нему в третьем лице: «Бхагаван», что означает «Божественный», или просто «Бог». Сам Шри Бхагаван обычно говорил без­личностно, избегая употреблять слово «я». Например, он на самом деле не говорил: «Я не знал, когда солнце поднимается или садится», как цитировалось в главе 5. Фраза звучала так: «Кто знал, когда солнце поднимается или садится?». Иногда он также ссылался на свое тело как «это». Только в утверждениях, где сло­во «Бог» было бы предпочтительным, он использовал слово «Бхагаван» и говорил в третьем лице. Например, когда моя дочь уходила в школу и просила его вспо­минать о ней, пока ее не будет, ответ был следующий: «Если Китти вспоминает Бхагавана, то Бхагаван будет вспоминать Китти».

Ганапати Шастри также любил ссылаться на Шри Бхагавана как на проявление Бога Субраманьи, но в этом почитатели справедливо отказывались ему сле­довать, чувствуя, что рассматривать Шри Бхагавана проявлением какого-либо одного божественного ас­пекта — значит пытаться ограничить Неограниченное, И сам Шри Бхагаван не соглашался с таким отож­дествлением. Один из посетителей как-то спросил его: «Если Бхагаван является аватаром Субраманьи, как говорят некоторые, то почему он открыто не ска­жет нам об этом, чтобы мы не терялись в догад­ках»?

Он ответил: «Что такое аватар? Аватар — это толь­ко проявление одного аспекта Бога, тогда как джняни есть Бог Сам».

Приблизительно через год после встречи со Шри Бхагаваном Ганапати Шастри испытал замечательное проявление его Милости. При медитации в храме Га­напати города Тирувотияра он почувствовал отвлече­ние внимания и пылко устремился к Присутствию и Руководству Шри Бхагавана. В этот момент Шри Бха­гаван вошел в храм. Ганапати Шастри простерся перед ним и, словно поднимаемый неведомой силой, почув­ствовал руку Шри Бхагавана на своей голове и не­обычайную жизненную силу, льющуюся через его тело от этого прикосновения. Таким образом он тоже по­лучил Милость прикосновением от Учителя.