Штаб армейский, штаб фронтовой

И действительно, при последующей личной встрече он поведал свою довольно редкостную историю о том, как в первые недели войны заместитель командующего Западным фронтом после дерзкого рейда танкистов по тылам врага направил в Ставку телеграмму, заканчивавшуюся следующими словами: "...представляю полковника Мишулина к званию Героя Советского Союза и к воинскому званию генерал. Генерал-лейтенант Еременко". При передаче текста по телеграфу он трансформировался: первое слово "генерал" выпало вместе с точкой, а подпись замкомфронтом была воспринята отдельно от его звания. Представление было удовлетворено, и вот так полковник сразу стал генерал-лейтенантом. Оставался В. А. Мишулин в этом звании до выхода в отставку в пятидесятых годах.

До глубоких сумерек продолжались ожесточенные бои. Фашистская авиация группами от 50 до 100 самолетов непрерывно бомбила наступающих. Без каких-либо пауз гремела плотная артиллерийская канонада. Танкисты Павелкина и Ротмистрова несли потери, особенно в легких танках Т-60 и Т-70, но все же, поддерживая пехоту, метр за метром вгрызались в глубоко эшелонированную вражескую оборону. Наше предположение, что стыки - слабое место боевых порядков противника, оправдалось далеко не полностью: гитлеровцы прикрывали их заградительным огнем артиллерии, перекрестным и фланкирующим огнем всех видов стрелкового оружия.

Как только с наступлением темноты бои утихли, мы в штабе армии стали подводить итоги. Выяснилось, что в полосе наступления частей генерала Павелкина и полковника Прохорова, продвинувшихся примерно на 3 километра, до 62-й армии оставалось еще 5 с половиной километров. В полосе их соседей, пробившихся на 4-5 километров, вражеский коридор сузился до 3 километров. Но это продвижение стоило больших жертв.

Поздно ночью вернулся Кирилл Семенович. Он вошел к нам в штабную землянку со словами:

- Если бы у нас было больше артиллерии и боеприпасов, мы, возможно, соединились бы с Лопатиным.

Выглядел Москаленко очень усталым, и я посоветовал ему прилечь отдохнуть. Вскоре, однако, приехал Г. К. Жуков, побывавший в Малой Ивановке и в районах сосредоточения 24-й и 66-й армий. Они о чем-то посовещались с командармом, затем вызвали меня.

- Вы подытожили действия войск за сегодня? - спросил Кирилл Семенович.

Я доложил уже известные читателю сведения.

- Что, по мнению вашего штаба, является наиболее положительным за истекшие сутки? - спросил Георгий Константинович.

- Тот факт,- ответил я,- что немцы оставили в покое наши фланги: не предприняли контратак ни на стыке с армией Крюченкина, ни в полосе, предназначенной для 66-й армии.

- А что,- отозвался Жуков, обращаясь к Москаленко,- пожалуй, он прав. Значит, ваш удар наделал в стане врага переполох и он не решился распылять силы. Что планируете на завтра? - опять повернулся Георгий Константинович ко мне.

- Планируем продолжить наступление.

- И надеетесь на успех?

- Лишь в том случае,- доложил я,- если удастся существенно усилить артиллерийское обеспечение.

- А если не удастся?

- Тогда целесообразно будет сделать хотя бы однодневную паузу, чтобы наступать затем одновременно с соседями.

- Почему вы придаете такое значение артиллерийскому обеспечению? - снова спросил заместитель Верховного.

- По этому поводу,- сказал я,- лучше доложит полковник Цикало. Он здесь, разрешите его вызвать?

Через минуту появился Михаил Пантелеевич. Он доложил, что сегодняшнее наступление фактически явилось крупномасштабной разведкой боем. Противник полностью обнаружил свою огневую систему, ведя стрельбу из всех видов оружия. Мы сумели засечь немало его огневых позиций. При достаточном количестве артиллерии и боеприпасов мы смогли бы вести более точный, чем сегодня, огонь на уничтожение или подавление огневой системы врага. При этом пехота и танки сделали бы свое дело, прорвались к Лопатину.

- Если бы да кабы,- недовольно произнес Жуков.- Где мы возьмем артиллерию?! Надо добиваться успеха имеющимися силами. Вот, прочтите, какое указание я получил от товарища Сталина,- и он положил перед нами на стол телеграмму, в которой говорилось: "Положение со Сталинградом ухудшается. Противник находится в трех верстах от Сталинграда. Сталинград могут взять сегодня или завтра, если северная группа войск не окажет немедленную помощь. Потребуйте от командующих войсками, стоящих к северу и к северо-западу от Сталинграда, немедленно ударить по противнику и прийти на помощь к сталинградцам. Недопустимо никакое промедление. Промедление теперь равносильно преступлению... И. Сталин".

Видимо, на наших лицах после прочтения телеграммы на какое-то мгновение промелькнули чувство удовлетворения и надежда, что теперь-то ударим вместе с соседями.