Штаб армейский, штаб фронтовой

Надо сказать, что я не ограничился изучением архивных материалов и соответствующей литературы, а в свое время беседовал также с моими коллегами — штабными работниками Сталинградского фронта: генералами И. С. Варенниковым и А. М. Досиком, то есть начальником штаба и начальником оперативного управления. Они присутствовали на заседании, созванном А. М. Василевским 6 октября 1942 года на командном пункте Сталинградского фронта, и оба утверждали, что замысел, о котором шла речь выше, действительно возник на Сталинградском фронте до приезда А. М. Василевского. Побудительной причиной к его разработке был разговор А. И. Еременко со Сталиным по ВЧ в середине сентября 1942 года. Александр Михайлович Досик непосредственно участвовал в разработке этого плана. Прибывший 3 октября И. С. Варенников сразу же ознакомился с замыслом и внес в него некоторые коррективы.

На совещании 6 октября между А. И. Еременко и заместителем А. М. Василевского В. Д. Ивановым возникла полемика в связи с наличием двух вариантов плана. Александр Михайлович Василевский в нее фактически не вмешивался, а если и поддерживал В. Д. Иванова, то весьма сдержанно. У А. М. Василевского я пытался выяснить этот вопрос, но он ответил, что изложил свое мнение письменно и ничего добавить не может. Не исключено, что сформулированный тогда начальником Генерального штаба вариант свидетельствовал о том, чего Г. К. Жукову и А. М. Василевскому удалось добиться от И. В. Сталина, ибо Верховный опасался, как бы широкомасштабная операция не привела к последствиям, сходным с итогами Харьковской. Кроме того, Сталин считал, что условием успеха контрнаступления может быть лишь первоначальная ликвидация клина, вбитого врагом между Донским и Сталинградским фронтами. В действительности же сохранение этого клина и непрерывные попытки его срезать приковывали внимание немецкого командования к этому району и отвлекали его от других направлений. Надо также иметь в виду, что до победы под Сталинградом Сталин не отличался широтой оперативного мышления. Имея кое-какой военный опыт, приобретенный в гражданскую войну, он с трудом понимал возможности широкого маневра, которые принесла с собой новая боевая техника, и прежде всего танковая. В этом отношении весьма симптоматичен следующий документ.

«Тов. Жукову.

Мне кажется, что Вам следовало бы главный удар перенести с направления Кузьмичи на район между высотами 130,7 и 128,9 в шести — восьми километрах северо-восточнее Кузьмичи. Это дало бы Вам возможность соединиться со сталинградцами, окружить группу противника на западном берегу Волги и освободить 66-ю армию для активных действий в сторону Сталинграда. Для этого можно было бы усилить правый фланг Малиновского тремя дивизиями, тремя танковыми бригадами за счет 1-й гвардейской и 24-й армий, а в районах действий 24-й и 1-й гвардейской армий перейти на активную оборону. Чтобы оборона на фронте этих армий была прочная, следовало бы взять сюда 2–3 резервные дивизии от 63-й и 21-й армий. Это тем более возможно, что противник с района 63-й и 21-й армий уже снял часть своих войск и перебросил под Сталинград, оставив там ниточку из румынских и итальянских частей, не способных на активные операции. Быстрое соединение северной группы со сталинградскими войсками является условием, без которого вся Ваша операция может стать безуспешной.

Прошу сообщить Ваши соображения.

И. Сталии № 170619 21.9.42 г.»[227]

Этот документ составлен, если иметь в виду свидетельства А. М. Василевского и Г. К. Жукова, в самый разгар разработки замысла контрнаступления. Он поражает тем, что Сталин пытается, будучи в глубоком тылу, поучать Г. К. Жукова, находящегося в войсках, в поистине микроскопических деталях чисто тактического маневра силами и средствами, а ведь перед ним, как Верховным Главнокомандующим, в то время стояла необходимость решать крупные стратегические задачи.

Какой же предварительный вывод до обнаружения соответствующих документов Ставки можно сделать из сказанного? Прежде всего, что идея контрнаступления, что называется, носилась в воздухе. Многие достаточно подготовленные и хорошо знавшие общую обстановку под Сталинградом военачальники видели, что оперативное построение вражеских войск там представляло собой в сентябре — ноябре усеченный клин с мощной вершиной у самого Сталинграда и слабым основанием, прикрытым соединениями союзников. Нет ничего удивительного, что к этой идее независимо друг от друга могли прийти Г, К. Жуков, А. М. Василевский и А. И. Еременко. Вопрос о том, остается ли приоритет выбора удара именно на Калач за Андреем Ивановичем и его штабом, может быть решен после того, как будут обнаружены и опубликованы дополнительные документы. Не исключено, что по соображениям секретности А. М. Василевский не раскрыл перед А. И. Еременко и К. К. Рокоссовским План в полном объеме, а информировал их лишь об одйом из первых его вариантов.