Штамм. Вечная ночь

Другие кварталы купались в лучах искусственного света — городские зоны, перестроенные людьми под надзором «Фонда Стоунхарт» по указанию Владыки; свет становится важнейшим компонентом, когда работаешь в мире, погруженном во тьму двадцать два часа каждого календарного дня. Система энергообеспечения по всей планете рухнула после первых электромагнитных импульсов вследствие ядерных взрывов. Из-за перегрузки перегорели провода, и весь мир погрузился в столь любимую вампирами темноту. Люди очень быстро поняли (и это понимание имело ужасающее воздействие), что некий род, превосходящий их по силе, захватил планету и что человека вытеснили с вершины пищевой цепи существа, биологические потребности которых удовлетворяются человеческой кровью. Паника и отчаяние охватили все континенты. Зараженные вампиризмом армии оказались бесполезны. А затем, после ядерной катастрофы, когда новая ядовитая атмосфера бурлила и стабилизировалась в небесах, наступило время консолидации и вампиры установили на земле новый порядок.

Поезд подземки сбросил скорость, приближаясь к Куинсборо-плаза. Эф снял ногу с подножки и повис на невидимой с платформы стороне вагона. В нескончаемом ливне было одно преимущество: он скрывал Эфа от бдительных, налитых кровью вампирских глаз.

Он услышал, как открылись двери, вышли и вошли пассажиры. Сверху из громкоговорителей донесся роботизированный голос, предупреждающий об отправлении. Двери закрылись, поезд тронулся. Эф опять ухватился за оконную раму саднящими пальцами, проводил взглядом тускло освещенную платформу, которая исчезала из виду, как и прошлый мир, — она уменьшалась в размерах, теряла четкость и наконец пропала за пеленой грязного дождя и тьмы.

* * *

Поезд метро вскоре нырнул под землю, словно спасаясь от промозглого ливня. Еще две остановки, и он оказался в туннеле Стейнвей под Ист-Ривер. Именно такие блага современности (удивительная возможность перемещаться под быстрой рекой) усугубили катастрофу человеческого рода. Вампиры, которым природа не позволяла пересекать естественные водные потоки, смогли преодолеть препятствие, используя такие туннели, магистральные воздушные суда и другой быстроходный транспорт.

Дождь ослаб, когда поезд был на подходе к Гранд-Сентрал, и очень вовремя. Эф несколько изменил положение тела; он боролся с усталостью, вцепившись в свои самодельные крюки. От недоедания Эф превратился в щепку, какой был в старшем классе средней школы. Он привык к этой непреходящей грызущей пустоте в желудке, а как врач понимал, что нехватка витаминов и белков влияет не только на состояние костей и мышц, но и на работу мозга. Эф спрыгнул с вагона, прежде чем тот остановился, по инерции пробежал на ватных ногах по бетонной дорожке между путей и, умело сгруппировавшись, упал на левое плечо. Он размял пальцы, прогоняя артритоподобную обездвиженность в суставах, убрал крюки. Задние огни поезда уменьшались. Послышался металлический визг стальных колес о стальные рельсы, к которому уши так и не привыкли.

Эф развернулся и похромал в противоположную сторону — вглубь туннеля. Он столько раз ездил этим маршрутом, что уже не нуждался в приборе ночного видения, чтобы добраться до следующей станции. Контактный рельс его не беспокоил — он был в деревянной оболочке, которая становилась удобной ступенькой, когда нужно было запрыгнуть на заброшенную платформу.

На плиточном полу валялись строительные материалы: леса, отрезки труб, завернутые в пластик связки шлангов, — ремонт станции замер на начальном этапе. Эф откинул мокрый капюшон, вытащил из сумки прибор ночного видения и надел его на голову так, чтобы линзы находились перед правым глазом. Удостоверившись, что со времени его последнего визита ничего не изменилось, он двинулся к голой, без каких-либо надписей, двери.

В часы пик, еще до вампирского завоевания, по отшлифованному теннессийскому мрамору, покрывающему огромный главный зал вокзала, ежедневно проходило до полумиллиона человек. Эф не мог рискнуть войти в само здание вокзала (в главном зале площадью в пол-акра имелось всего два-три укрытия), но бывал на крыше. Разглядывал оттуда памятники ушедшей эпохи: знаменитые небоскребы вроде Метлайф-билдинг и Крайслер-билдинг, темные и безмолвные в ночи. Он поднимался на кондиционер высотой в два этажа на крыше терминала, останавливался на фронтоне, выходящем на Сорок вторую улицу и Парк-авеню, между колоссальными статуями римских богов Минервы, Геркулеса и Меркурия над громадными часами из стекла от Тиффани. С центральной части крыши он смотрел вниз с высоты более тридцати метров на собороподобный главный зал. Ближе подойти Эф не мог.

Он открыл дверь — прибор ночного видения позволял ему видеть в полной темноте, — поднялся по двум длинным лестничным пролетам, потом вошел через незапертую дверь в протяженный коридор. По всей его длине проходили паропроводные трубы, они по-прежнему функционировали и постанывали от жара. Когда он добрался до следующей двери, с него капал пот.