Штамп на сердце женщины-вамп

Кирова налила себе еще чаю.

– Думал наш директор пожар скандала, который жена Бори разжечь собралась, водой залить, а получилось, что масла в пламя плеснул. Маша к начальству в министерство не побежала. Но в институте недовольство бушевало, и не сегодня-завтра оно могло до министерского кабинета долететь. Директор перепугался, но он не дурак был. Через пару недель после назначения замзавом Боря заявление об увольнении по собственному желанию накатал и из НИИ ушел. Народ ошалел, никто понять не мог, почему Демидов так поступил. Но в научном мире долго секреты не хранятся. Месяц спустя всплыл Машин муж в качестве начальника центра повышения квалификации научных кадров. Должность номенклатурная, оклад намного выше, чем у нас в НИИ, почета и уважения через край. Хлебное местечко. В центр направляли народ из глубинки, преподавателей провинциальных вузов. Они полгода учились, сдавали экзамены, если четыре-пять получали, им выдавали дипломы, и специалисты шли на повышение. Ясное дело, все директору центра подарки везли, приседали перед ним.

Сначала у нас удивлялись, а потом сообразили, что у Леонида Аркадьевича двоюродный брат в министерстве в отделе кадров служит. И все сошлось. Леня родственнику позвонил, попросил его для Борьки денежную должность подыскать, такую, чтобы Демидов отказаться не смог, и решил проблему. А куда Лаура подевалась, никого не интересовало.

Зинкина налила себе еще чаю.

– Признаюсь, узнав, что Кукасян уволилась, я обрадовалась. Ну, думаю, теперь опять спокойно жить станем. Ушла умная красавица, и Борис нас покинул. Вот и слава богу! Эх, кабы знать, что впереди ждет! Когда беды водопадом полились, сотрудники говорить стали, что НИИ проклят, и в этом врач Володя виноват.

– Что он сделал? – удивилась я.

– Завари еще чаечку, родная, – попросила Светлану Кирова и повторила мой вопрос: – Что он сделал? Лето в разгаре было, даже в Сибири тепло, Володя решил еще раз осмотреть место, где тело шаманки нашли. Почему ему эта идея в голову взбрела? Он, когда прилетел, Степану Ильичу рассказал: «Сон мне приснился. Стоит женщина в национальной одежде, с бубном, и говорит: «Владимир, плоть мою вы покоя лишили, теперь и душа мается. Ступай к могиле, отсчитай от нее на запад десять шагов, увидишь старые камни, там раньше мой дом стоял, раскопай землю под ними, достань сундучок, в нем лекарство для моего успокоения. Посыпь им мое тело, спасете тогда мою душу». Глупо сновидениям верить, однако Володя сделал, как колдунья просила. Но сундук открывать не стал, привез закрытый в НИИ. Я в тот день дома с температурой лежала, грипп подцепила, мне Степан Ильич позвонил, взахлеб рассказал, как они с Павлом Крохиным, Верой Белкиной, Митей Красиным и Володей-сибиряком железную крышку подняли, увидели шкатулку, а в ней порошок непонятного происхождения. Войков чуть-чуть его на исследование взял, и тогда Владимир скандал закатил:

– Надо им мумию посыпать, пусть шаманка на том свете покой обретет. Она меня об этом просила.

Красин ему сказал:

– Вова, загробного мира не существует, человек умирает навсегда.

Врач ему наперекор:

– А как я сундук обнаружил? Сделал, что во сне привиделось, и откопал шкатулку.

Войков не нашелся что ответить, но решил не злить сибиряка:

– Ладно, сейчас уже поздно, завтра все сделаем.

И убрал коробку с порошком в сейф. Утром, когда все на работу пришли, Степан сейф открыл, а там… пусто!

Светлана поежилась.

– Во как! Шаманка свою собственность забрала.

Виктория Ивановна поморщилась.

– Глупости. В сейфе еще деньги лежали, черная касса наша.

– У нас она тоже была, – улыбнулась я, – на кафедре, где я работала, было двенадцать человек. С каждой зарплаты мы отдавали черному кассиру по червонцу. Раз в месяц поучалось сто двадцать рублей. А еще мы до того, как кассу распотрошить, вытаскивали из шапки бумажки с цифрой от одного до двенадцати. Тот, кто получил номер один, первым брал себе собранную сумму, потом второй, третий… получалась у нас лишняя зарплата.

– Мы так же поступали, – кивнула Светлана. – Самой трудно скопить. Отложишь десятку и через неделю потратишь.