Штампованное счастье. Год 2180

Струйки крови стекают по груди. Собираются в лужицу на палаточной пленке. Руки дока так и мелькают. Он вставляет в разъем диагноста тонкий штекер с кабелем от контейнера с восстановительным раствором. Программирует наноботов. Отбрасывает диагност. Вставляет в рану длинную тонкую иглу. Тихое жужжание — восстановительный раствор перетекает в безвольное тело. Кровь вскипает желтыми пузырями — десятки тысяч наноботов, растворенных в физрастворе, приступают к работе. Сэм срывает зубами оболочку с пакета активного пластыря. Запечатывает дырку.

— Приподнимай! Осторожно, дубина! Жос, помоги!

Мы перекатываем бесчувственное тело на бок. Док колдует над окровавленной спиной. Цепляет к ограждению пакет из блестящей пленки. Подключает цилиндрик насоса. Пристраивает толстую иглу к грязной руке. Трубки шевелятся, как живые, качая жидкость. Док укрывает раненого полой палатки. Неспешно собирает инструменты. Все произошло так быстро. Лицо Сэма невозмутимо.

Кто-то из собравшихся мертвяков не выдерживает.

— Ну что, док? — звучит неуверенный вопрос. — Как он?

Тишина стоит — слышно, как работают вентиляторы далеко в транспортной галерее. Призраки затаили дыхание. На изможденных лицах застыло выражение предельного внимания. Надежды. Отчаянья. Смертельной тоски загнанных в угол зверьков. От десятков горящих безумием глаз по спине пробегает холодок. Я невольно ежусь.

— Ролье, что у вас? — голос дежурного сержанта оглушительно гремит под черепом.

— Оказываем помощь. Док работает, — коротко отвечаю я.

— Синий-главный извелся. Поторопись. Я сменяюсь. Отбой.

— Принял. Отбой.

Я подталкиваю Сэма.

— Давай, док. Не тяни.

— Давно он тут? — спрашивает док, закрывая сумку.

— Часа три, — отвечают из толпы.

— А почему так долго?

— Ждали, пока с Убивцем на связь можно будет выйти, — слышим удрученный ответ. От животной покорности собачьей судьбе, что звучит в этом голосе, зверь мой глухо рычит и припадает на лапы, собираясь к прыжку.

— Передатчик-то у него, — добавляет кто-то. — А у союзников медиков нету. Сами мрут.

— Легкое у него пробито. Крови много потерял. Да и общее состояние у него не очень. Печень увеличена. Токсины в крови. Его в восстановительный бокс надо. Тут ему не сдюжить, — говорит док.

— Откуда тут бокс? Заберут со следующим транспортом.

— Он не дотянет. День, если повезет, — два.

Весть о близкой смерти товарища, похоже, не производит на собравшихся никакого впечатления. Видно, все они тут давно привыкли к виду умирающих. Один лишь вопрос волнует этих существ:

— Эй, док! А он говорить-то сможет? Нам поговорить бы с ним.

— Ну, в себя он придет. Правда, насколько вменяемым будет — не знаю. Я же не врач, в конце концов. Мое дело — заштопать. Я заштопал. Сейчас он спит.

— Слышь, док, мы так не договаривались. Нам надо, чтобы он коды нам передал, — жарко шепчет сержант в лицо отшатнувшегося Сэма.

— Да вы тут поохренели все! Он же ранен! Умирает! Это же ваш товарищ!

— Док, ты нам на совесть не дави. Если он коды активации нам не передаст — мы тут все загнемся. Нас ведь сюда до окончания работ сунули. Пока не завершим — никакой смены. Секретность, мать ее. Понимаешь? Ему так и так на тот свет. А мы еще выкарабкаться можем. Нам всего-то осталось — чуть больше месяца.

Повидавший кучи трупов и привыкший, кажется, к любой грязи, я передергиваюсь. То, что я слышу, — чудовищно. Немыслимо. Так не бывает. Это страшный сон. Эти существа не могут быть легионерами. Но мертвецы напирают. Они здесь. Они реальны. Холодное сияние исходит от их кожи. Я не чувствую их дыхания. Амальтея выпила их до дна. Я смотрю на то, во что мне предстоит превратиться.

— Док, разбуди его. Слышишь? Не желаю тут кровью харкать. Нас так и так спишут — мы все тут трупы ходячие. Но пускай это на базе случится. Пускай нас накормят от пуза. Музыкой нас потешат. В тепле дадут отоспаться. И — в чан, баиньки. Здесь ад, док, понимаешь? Нам тут не место. Здесь нам умирать не с руки. Мы ведь не микробы какие, док! Разбуди его!

Собравшиеся придвигаются теснее. Отрешенность на их лицах сменяется решимостью. Скрюченные пальцы шевелятся в нетерпении. Я медленно отступаю к стене. Сантиметр за сантиметром. Безликие маски придвигаются следом. Я кладу руку на цевье винтовки. Гадаю — успею ли сорвать ее с крепления?

— Эй, легче, легче! Вы чего? Пускай ваш Убивец со штабом свяжется. Вам подмогу пришлют. Материалов подбросят. Делов-то!

— Убивец? Ха. Он честь роты отстаивает. Ресурсы экономит. Докладывает — механизмы в исправности, работы идут по графику. Совсем съехал, служака хренов, — лицо говорящего отчаянно морщится. В углах блеклых глаз копится влага. Взгляд его пронизывает меня до донышка. Зверь ежится под этим всевидящим взглядом. От проникновенного шепота мертвеца меня продирает озноб: — Ролье! Прошу: будь человеком. Не губи. Нам коды нужны. Пока не поздно. Не бросай нас тут.