Штангист: Назад в СССР. Том 2

— Ничего. Будешь догоняющим, — не остался я в долгу.

Дима натянуто улыбнулся и покивал. Отправился к своим и попросил дать гимнастический пояс. Стал затягивать его на талии.

— Зря ты не стал упираться в цу-е-фа, — шепнул мне Артемий, когда я тоже принялся надевать отцовский пояс.

— Он бы мог не согласиться, — пояснил я. — тогда у нас началась бы не проходка, а споры, как нам на цу-е-фа играть.

— А если не сядешь сколько надо? — Нахмурил он свое правильных черт лицо.

— Сяду. Выложусь на полную, но сяду.

Первые подходы были не очень интересные. Мы начали с двадцатки, потом переместились на двадцать пять и тридцать пять килограммов. Следующими были сорок, которые мы, впрочем, тоже преодолели.

Ребята, видя первоначальную рутину проходки, даже стали терять интерес: кто-то возвращался к разминке, другие уходили ждать тренера. Некоторые стали подходить к первым упражнениям из своих тетрадей для тренировки.

— Плохо дело, — обратился ко мне озабоченный Сережа, когда мы с Димой отдыхали между подходами.

— Чего?

— Никто почти не смотрит. Все разошлись. Неинтересно им стало. Так, никто и не увидит, кто из вас победит… — Сергей замялся. — Вернее, не увидит, как ты Димку сделаешь.

Я окинул спортзал взглядом. Задумался, как вернуть их внимание. А потом шепнул Сереже:

— Тут ты прав. Надо их внимание вернуть. И сейчас, я расскажу, как это сделать.

— Как? — Удивился Сережа.

— Очень просто. Только надо, чтобы ты с Артемием и Матвеем мне в этом помогли. Смотрите, что вы сделаете.

После я принялся шептать Сереже на ухо, а тот, внимательно прислушавшись, закивал.

— А точно поможет?

— Еще как, — сказал я.

— Но, Вов, если мы всем это расскажем, а потом ты не выиграешь, тебя вся группа станет считать хвастуном и вруном.

— Я понимаю. Потому проигрывать мне никак нельзя.

Сережа внимательно посмотрел мне в глаза. Потом решительно кивнул.

— Хорошо. Сейчас пацанам все объясню.

— Вова! — Крикнул Дима, — ну че, давай подходить?

Кивнув Диме, я пошел к стойке.

* * *

Рыков очень боялся возвращаться в свою квартиру, но другого выхода не видел. Из вещей у него с собой были только расческа, бритвенные принадлежности, спортивный костюм с курткой да белье на смену. А в бега с таким скромным скарбом подаваться он не хотел.

Поставив машину в своем дворе, быстро, даже не глуша двигателя, он побежал на этаж, к квартире. Когда ворвался внутрь, тут же полез в вещевой шкаф, стал комкать и совать в сумку свои вещи.

Он решил уехать из города. В Краснодаре были у него кое-какие друзья еще с армии, у которых можно было бы найти укрытие, хотя бы на время. А вот что делать дальше… Что делать дальше Рыков пока что не знал. Только одна мысль вертелась у него в голове:

«Надо, что б не поймали. А иначе все! Баста!»

Мечтавший о блистательной карьере Рыков, страшно боялся тюрьмы. Страшно боялся срока в пятнадцать лет, если обвинение докажет, что они с Гришковцом совместно занимались взяточничеством на соревнованиях разного уровня. Думал он, что жизнь его в таком случае будет кончина. А мысли о том, что никакой карьеры теперь ему не построить, хоть и крутились где-то на задворках сознания, но Рыков все же всячески гнал их прочь, стараясь не думать об этом.

Рыков старался занимать себя другими мыслями. Хотя они тоже были не сахар, все же думать о них не так тяжело, как о загубленной Медведем карьере. Мысли эти были о деньгах. Заначке, которую Рыков хранил в спортшколе, у себя в кабинете. Ста пятидесяти рублей, которые лежали сейчас в справочнике по тяжелой атлетике, должно было хватить, по крайней мере, на первое время. А там уж посмотрим.

С этими мыслями Рыков застегнул сумку, кинулся было прочь, но застыл напротив входа в спальню. На глаза ему попалась фотография, висящая на стене, в рамке. Там, еще совсем молодые, они с супругой нежно обнимались, улыбаясь зрителю. Рыков нахмурился, не отводя взгляда от черных глаз своей супруги, смотрящей на него с фотографии.

— Я что-нибудь придумаю, — прошептал он и вышел из квартиры.

* * *

— Семьдесят? Да Медведь свистит. Не сядет он столько никогда! — Хмыкнул Егор, наблюдая, как Дима закончил пятьдесят килограммов.

— Сядет, сядет. Вот увидишь. Он уже садился, — сказал Сережа убежденно.

— Да? А че ж я ни разу не видел?

— А вот сегодня и посмотришь!

План сработал. Большинство ребят, хотя и не все, вновь заинтересовались нашим с Димой соревнованием.

По моей просьбе Артемий с Сережей стали громко обсуждать при всех, что я легко побью Диму, присев семьдесят. Конечно, другие тут же вступили с ними в жаркий спор, мол, Медведь на тренировках сроду никогда столько не приседал, а максимум у него на штанге видели шестьдесят, ну шестьдесят пять.

Конечно же, мои друзья стояли на своем:

— Вот увидите! Сделает! Он при мне уже делал! — С ухмылкой отвечал им Сережа.

Вот только я не делал. Ни разу даже не подходил к семедисятке. Даже не пробовал снять ее со стоек, а тут надо было присесть, хотя всего на один раз.

Услышав разговоры про семьдесят, кажется, занервничал и Дима. Вида он, конечно, не подавал, храбрился. На разговоры про мой «максимальный» вес только и отвечал: