Штиллер

Фриш в первую очередь — отрицатель, критик, разоблачитель. Но (не в пример многим другим писателям современного Запада — разуверившимся, отчаявшимся) есть у него и свои символы веры: «Целью является общество, не отчуждающее дух, не делающее его мучеником или придворным шутом, и только потому мы должны быть отчужденными в своем обществе, что оно не является таковым».

Фриш скорее мечтатель, романтический моралист, чем приверженец определенной концепции. Ганс Бенцигер, исследователь его творчества, заметил: «Он — Гамлет, которому любое государство показалось бы тюрьмой». И в этом есть доля правды: Фриш занимается прежде всего человеком. Первейшая его забота — поиски того здорового, истинного лица современника, которое в атмосфере буржуазного Запада XX века скрыто под маской лицедея.

* * *

Родился Фриш 15 мая 1911 года в Цюрихе. Отец его был архитектором, мать некогда служила гувернанткой в богатых русских домах.

Пробовать силы на литературном поприще Фриш начал рано, еще в гимназии. Одну из своих юношеских пьес он даже послал Максу Рейнгардту в Берлин, но ответа от знаменитого режиссера так и не получил. Первая публикация «Мимическая партитура?» («Нойе цюрихер цейтунг») — относится к 1931 году.

В течение двух лет (1930–1932) Фриш изучал германистику в Цюрихском университете. Но после смерти отца был вынужден бросить учебу и стал газетным репортером. Однако литературную деятельность не прекратил. Свидетельство тому два небольших романа — «Юрг Рейнгарт» (1934) и «Ответ из тишины» (1937).

В 1936 году Фриш поступил на архитектурное отделение Цюрихской высшей технической школы, а в 1940 году закончил его. За это время он почти ничего не написал, но не потому, что мешали институтские занятия: он прочитал «Зеленого Генриха», сравнил этот роман со своими литературными упражнениями, разочаровался в них, сжег кипу черновых рукописей и дал зарок никогда больше не браться за перо.

Однако в 1939 году, когда началась вторая мировая война, возникла опасность немецкого вторжения, и Фриша призвали в армию (некоторое время он служил в расквартированной на границе артиллерийской части), он начал писать дневник, который был опубликован в 1940 году под названием «Листки из вещевого мешка». А в 1943 году за «Листками» последовал роман «J'adore ce qui me brule[2], или Трудные люди».

Но профессиональным писателем Фриш стал лишь в 1950 году. А до тех пор зарабатывал на жизнь трудом архитектора. Хотя его инженерная деятельность преследовала единственную цель — деньги, она не была безуспешной. В частности, по его проекту построен Большой открытый бассейн в Цюрихе.

Фриш начинает работать для театра: одна за другой появляются на свет его пьесы — «Санта Крус» (1944), «Опять они поют», «Китайская стена» (1946; второй вариант — 1955), «Когда окончилась война» (1949), «Граф Эдерланд» (1950; второй вариант — 1956; третий — 1961). «Дон Жуан, или Любовь к геометрии» (1953; второй вариант — 1962), «Бидерман и поджигатели» (1953; второй вариант — 1958).

Имя Макса Фриша приобретает международную известность. Этому особенно способствуют его романы «Штиллер» (1954), «Homo Faber» (1957) и «Пусть мое имя будет Гантенбайн» (1964), а также пьесы «Андорра» (1961) и «Биография» (1968).

* * *

У Фриша Дон Жуан Тенорио, вопреки литературной традиции, не любит женщин. Он любит геометрию, то есть все ясное, определенное, точное, однозначное. Оп хочет жить по законам разума, а не повинуясь прихоти чувств. Но обстоятельства сильнее его.

«Всему миру известно о моих подвигах, — вздыхая говорит герой, — но мало кто проник в их смысл».

Дон Жуан — не тип, не характер, это только роль. Одна из тех ролей, которые человек по собственному желанию, а еще чаще по принуждению, играет на жизненной сцене. И судить о человеке по исполняемой им роли нельзя. Роль — одно, человек — другое. Роль — маска, то есть нечто застывшее, лживое. Она — постоянное повторение внешних форм бытия. Но ведь одинаковые действия имеют разные побудительные причины: бывает, стремишься к благому, но сеешь горе, а бывает и наоборот…

Фриш заносит в дневник: «Не сотвори себе кумира». Для него это проблема не религиозная, а скорее гуманистическая. Любя человека, полагает он, мы как бы наперед соглашаемся на его изменчивость, внутреннее богатство, неожиданность душевных порывов. О тех, кого мы любим, мы никогда не создаем себе окончательного представления. Лишь когда любовь уходит, картина личности может показаться нам завершенной.

«Ты не та или не тот, — говорит разочарованный или разочарованная, — за кого я тебя принимал».

А за кого же принимали друг друга?

За тайну, которой человек все-таки является, за волнующую загадку, отгадывать которую мы устали. Сотворили себе кумира. Вот в чем бессердечность, вот в чем измена.

«Не сотворять себе кумира» — значит, по Фришу, подходить к человеку с любовью. Но это любовь не всепрощающая, а требовательная. И она побуждает свой объект выйти из роли, сбросить маску, стать самим собой.