Штирлиц без грима. Семнадцать мгновений вранья

«Ваш новый агент А/201 нас очень заинтересовал. Единственное наше опасение в том, что вы забрались в одно из самых опасных мест, где при малейшей неосторожности со стороны А/201 или А/70 может произойти много бед. Считаем необходимым проработать вопрос о специальном способе связи с А/201».

В Берлине и сами понимали необходимость соблюдения максимальной осторожности при контактах с новым агентом. В ответной телеграмме в Москву по этому поводу говорилось:

«Опасность, которая может угрожать в случае провала, нами вполне учитывается, и получение материалов от источника обставляется с максимумом предосторожностей».[71]

В результате было решено, что связь с новым агентом станет поддерживать через Кура нелегальный резидент внешней разведки в Германии Эрих Такке («Бом»), Но, как выяснилось, такая организация связи чуть не спровоцировала провал Вилли Лемана. Дело в том, что Эрнст Кур имел набор пороков, которые в любой момент могли стать причиной его провала: склонность сорить деньгами, увлекался женщинами и вином, иногда бывал излишне болтлив. А еще он был политически неблагонадежен — его вторая жена распространяла журнал МОПР (Международная организация помощи борцам революции), что вызвало повышенный интерес к самому Куру. Поэтому было решено вывести его из цепочки связи.

Эрнст Кур (А/70, он же «Алою» и «Раупе»), коллега-неудачник и приятель Вилли Лемана. Из полиции его выгнали, да и в истории тайной войны его имя сохранилось благодаря дружбе с «Брайтенбахом».

В 1932 году по указанию начальника ИНО Артура Артузова он был передан на связь «нелегалу» Карлу Гурскому («Монгол»), а также сменил прикрытие (сотрудники советской внешней разведки переправили его в Швейцарию), став при помощи советской разведки совладельцем небольшого кафе. Что же касается Вилли Лемана, то связь с ним после отъезда Эриха Такке из Германии поддерживал сотрудник легальной берлинской резидентуры Израилович («Генрих»),

Резидент советской внешней разведки Эрих Такке («Бом»)

Разведывательные возможности Вилли Лемана были огромны. Так, в 1930 году ему была поручена «разработка» советского полпредства в Берлине, а в конце 1932 года переданы все дела по польскому шпионажу в Германии, которые представляли большой интерес для советской разведки. Сведения, передаваемые им, трудно переоценить. Например, в марте 1933 года он по заданию Москвы сумел посетить берлинскую тюрьму Моабит и подтвердить, что лидер немецких коммунистом Эрнст Тельман находится именно там. А в справке о работе Вилли Лемана, составленной в 1940 году начальником немецкого отделения Павлом Журавлевым, говорилось:

«За время сотрудничества с нами с 1929 г. без перерыва до весны 1939 г. «Брайтенбах» передал нам чрезвычайно обильное количество подлинных документов и личных сообщений, освещавших структуру, кадры и деятельность политической полиции (впоследствии гестапо), а также военной разведки Германии. «Брайтенбах» предупреждал о готовящихся арестах и провокациях в отношении нелегальных и «легальных» работников резидентуры в Берлине… Сообщал сведения о лицах, «разрабатываемых» гестапо, наводил также справки по следственным делам в гестапо, которые нас интересовали…»[72]

Шпион в стане нацистов