Штольманна. Отпускъ (СИ)

  Один мудрец сказал: "Хочешь рассмешить небеса, расскажи им о своих планах". По долгу службы Яков Платонович привык к тому, что его могут вызвать на службу в любой момент, даже посреди ночи, которую, к слову сказать, и величают преступной порой. Потому и холостяком был долгое время, какая супруга потерпит, чтобы муж сутками дома не появлялся да исчезал, толком ничего не сообщая?! К счастью, Фортуна улыбнулась господину Штольману, подарив ему незабываемую встречу с озорной барышней на колёсиках, Анной Викторовной Мироновой, особой яркой во всех смыслах слова. Один её дар видеть духов чего стоит! А доброе сердце вкупе с авантюрной жилкой, постоянно приводящие Анну Викторовну в самый центр событий, подчас заставляли Якова Платоновича страстно сожалеть о благословенных временах Домостроя, когда жёны даже взор поднять на мужчину лишний раз не смели, не то, что за ворота выйти. А, впрочем, господин Штольман прекрасно понимал, что тихая жёнушка, сидящая дома да занимающаяся рукоделием, его бы не прельстила, пресно с ней, точно в смурной осенний день, дела служебные не обсудишь, не поспоришь ни о чём. То ли дело Анна: яркая, живая, ни единого мига без приключений не проводящая, готовая помогать и защищать, подчас даже вопреки доводам разума.

  - Яша? - Анна словно мысли супруга прочла, подошла ближе, в глаза заглянула, ладошкой по щеке погладила. - Если хочешь, я одна к госпоже Кукушкиной съезжу.

  - Нет, - резко выпалил Яков, за единый миг красочно успев представить, чем может обернуться такой визит. - Прости, Аня, но отпускать тебя одну, да ещё и в дом с привидениями, я не намерен.

  Анна хихикнула, голову к плечику склонила, озорно блеснула голубыми глазами:

  - А как же отпуск?

  Ну вот что с этой чаровницей делать, а?! Проявить бы строгость, да где её взять, коли она вся испарилась под нежным взглядом и мягким голосом. Яков привлёк жену к себе, поцеловал в нежный завиток, прошептал с чуть приметной хрипотцой, выдающей страсть:

  - Придётся немного отложить.

  Анна вздохнула томно, чуть голову повернула и глаза прикрыла в предвкушении поцелуя, да романтическую негу разрушила резко распахнувшаяся дверь. С Якова Платоновича всю нежность и мягкость словно северным ветром сдуло, враз лицом закаменел, Анну привычно за спину задвинул и воззрился на посетительницу так, что все сфинксы и прочие существа мифические, взором в камень обращающие, слезами горькими залились, понимая, что им до такого мастерства ещё расти и расти. Только вот стоящей на пороге Юлии Романовне, давней подруге Елизаветы Платоновны и Анны Викторовны, сей взор был, точно медведю дробинка, пролетел мимо и даже внимания не заслужил. Графиня Солнцева прошествовала в кабинет с видом королевы, пожаловавшей с ревизией в отдалённую и не слишком законопослушную губернию, мягко улыбнулась Анне и пренебрежительно наморщила нос при виде чуть потёртого стула для посетителей:

  - Судя по сему элементу мебели, посетители у Вас, Яков Платонович, не переводятся.

  - Не жалуюсь, - коротко ответил Штольман, гадая, какой ветер и за какой надобностью принёс сюда Юленьку.

  Графиня Солнцева положила на стол следователя кокетливый летний зонтик, поправила ленты новой, специально к этому сезону выписанной из Парижа шляпки и прощебетала:

  - А мы вот всей семьёй в Затонск собираемся. Свежий воздух, ягоды, река опять-таки... Аннушка, а в Затонске река глубокая?

  Анна вспомнила дело об утопленницах, с которого и началась её детективная деятельность, а паче того романтические отношения с Яковом Платоновичем, и вздохнула грустно и мечтательно:

  - Глубокая.

  - И кого это ты там, душа моя, притопила, что до сих пор вспоминать сладко? - насмешливо улыбнулась Юленька и тут же посерьёзнела. - Я ведь по делу пришла.

  "Кто бы сомневался", - Яков помрачнел, чувствуя, как желанное летнее время в тишине и относительном покое с семьёй отодвигается ещё дальше и становится чуть различимым.

  Юлия Романовна стрельнула хитрым взглядом в посмурневшего Штольмана, расправила ярко-пунцовые ленты на платье, полюбовалась провокационной длиной наряда, при ходьбе открывавшего полностью летние туфельки, и лишь после этого деланно ровным тоном произнесла:

  - Как я уже говорила, мы в Затонск едем. Можем и Гришу с Катей взять, чего они летом в духоте да пыли маяться будут, лучше уж, - графиня прикусила язычок, чуть не назвав Затонск деревней, - на свежем воздухе, под присмотром бабушки и дедушек. Вы-то ещё когда освободитесь.

  - Вообще-то, мы в отпуске, - Яков выразительно кивнул в сторону освобождённого от бумаг рабочего стола, явления чрезвычайно редкого, с коим сравниться может лишь чудо природы, единый раз в десятилетие происходящее.

  Юленьку манёвры Штольмана не впечатлили, она фыркнула насмешливо: