Штольманна. После свадьбы всё только начинается...(СИ)

  Будь Вильгельм менее встревожен неожиданным недугом Якова, он непременно обратил бы внимание на необычайную покладистость жены, но сейчас лишь кивнул рассеянно. Мария Юрьевна вежливо улыбнулась Платону, мужа в щёку поцеловала и спустилась вниз, приказав горничной позвать Августу, супругу Карла Платоновича, и запрячь коляску. Женщина точно знала, что пытать мужа бесполезно, ей, супруге, он ничего не скажет, да и другие господа молчать станут, а посему стоило объединить усилия, дабы не только разобраться в происходящем, но ещё и, при необходимости, покарать обидчика. А для этого нужно ехать к Юленьке Берестовой, именно туда направилась заплаканная Аннушка и рассерженная Лизхен. Сообща-то дамы быстро смогут решить, что делать, а самое главное, обидчику Якова спуску не дадут, а то господин следователь, да и остальные, наверняка станут утверждать, что действовать нужно сугубо в рамках закона. А ведь всем известно, что inter arma leges silent, среди оружия законы молчат. А тот, кто пытался навредить Якову, развязал самую настоящую войну.

  Дело Љ 1. Сладострастникъ. В дело вступают дамы

  До дома графини Берестовой дамы доехали в считанные минуты, поскольку кучер Игнат прекрасно знал, что приказ гнать, исходящий из уст всегда благоразумной и рассудительной Марии Юрьевны, означает, что дело весьма серьёзное и спешное.

  - Спасибо, милейший, - Августа Германовна следом за Марией выбралась из коляски, улыбнулась кучеру и положила ему в ладонь блестящую серебряную монету. - Отдохни пока, а если получится узнать, о чём в городе говорят, получишь ещё за труды. Ты меня понял?

  - Как не понять, барыня, - кучер стянул картуз, низко поклонился, - всё самым обстоятельным образом изведаю и Вам всенепременно доложу, не извольте сомневаться.

  Дама милостиво улыбнулась и направилась следом за подругой к дому, коий так и хотелось назвать пряничным за счёт нежной и блестящей отделки стен и воздушности форм. Лакей в строгом чёрном костюме и белоснежных перчатках, низко кланяясь, проводил дам в гостиную, где за самоваром с плюшками сидели Юленька, Лизхен и всё ещё грустная, переживающая разлад с мужем, Аннушка.

  - Мадамочки, - расплылась Юленька в улыбке, увидев входящих, поспешно вскакивая и бросаясь к гостиям так, словно не видела их по меньшей мере года три, - как я рада Вас видеть!

  - Юленька, - Мария трижды расцеловалась с хозяйкой, стянула шляпку и перчатки и передала их горничной, - беда у нас.

  - С Яшей что-то случилось? - вскочила Анна, терзаемая смутным предчувствием беды.

  Мария покачала головой, взгляд отвела, не желая быть скорбной вестницей, а вот Августа, всегда считавшая, что горькая правда лучше всевозможных дипломатических искушений, тиранящих душу пострашее палача, покачала головой и хрипло выдохнула:

  - Лукавить не станем. С ним.

  Анна Викторовна вскрикнула и метнулась к двери, но Юленька и Лизхен решительно перекрыли ей дорогу.

  - Ты подожди, не горячись, - мягко заворковала графиня Берестова, обнимая подругу за плечи.

  - Тем более, что Якова наверняка Михаил осматривает, а он страсть не любит, когда во время осмотра у него над душой сопят да причитают, - горячо поддержала Лизхен, прекрасно осведомлённая о привычках своих братьев. Родные как-никак.

  Анна вскинула блестящие от навернувшихся слёз голубые глаза:

  - Но Яша...

  Мария растроганно всхлипнула, а Августа печально вздохнула:

  - Помочь ты ему всё одно ничем не сможешь, нам же даже не говорят, что произошло.

  - Как это не говорят?! - взвилась Лизхен, поворачиваясь так стремительно, что юбки взметнулись вокруг ножек, обнажив стройные щиколотки и кокетливые туфельки на высоком каблучке.

  - А вот так, - сердито выпалила Мария и даже ножкой пристукнула, - меня муж любимый на прогулку выставил, словно собачку безродную, лишь бы не объяснять ничего. Михаил с Соней у Яши закрылись, под страхом касторки никого к нему не пуская.

  - Они даже Карлу при мне ничего не рассказывали, - поддержала Августа, на бледных щеках коей проступили красные пятно сдерживаемого негодования. - А это верный признак того... - барышня задохнулась от возмущения и тревоги, всплеснула руками.

  - А это верный признак того, что дело совсем худо, - закончила Лизхен.

  На миг в комнате повисла гнетущая тишина, каждая их дам пыталась понять, как же быстро счастие сменяется скорбью, во что такое мог влипнуть ещё утром бодрый и полный сил Яков и, самое главное, что теперь делать, если мужья будут молчать до последнего, словно попавшие в плен врага лазутчики?

  - Дамы, - Юленька на правах хозяйки первой разрушила гнетущую тишину, - предлагаю для начала всем выпить по чашечке чая. Он поможет успокоиться и собраться с мыслями.

  Анна отрицательно покачала головой:

  - Мне нужно домой.

  - Да пойми же ты, - Лизхен обняла подругу за плечи, - не пустят тебя к Якову. Когда Карла ранили, это ещё до встречи с тобой, Августочка, было, к нему тоже никого не пускали. И нам, дамам, ничего не говорили.

  - И? - приподняла брови Августа. - Что же Вы делали?

  Лизхен смущённо прикусила губу, Юленька спряталась за самоваром, а Машенька хохотнула и махнула ручкой: