Штольманна. После свадьбы всё только начинается...(СИ)

  Под сияющими ясными и чистыми голубыми глазами парню стало неловко, как-то разом приметились все заплаты на одёже, грязь на сапогах и рубцы на руках, памятки многочисленных драк за место под солнцем.

  - Здравствуйте, Игнат, - звонко произнесла барышня и приветливо протянула руку, - а я Анна Викторовна, жена Якова Платоновича.

  Прежде, чем пожать тонкие пальчики, Игнат старательно потёр ладонь о штаны, коснулся нежной девичьей кожи и спешно руку отдёрнул, даже за спину спрятал. Ну всё, теперь парни все вообще с зависти передохнут, он не просто познакомился с женой Штольмана, а даже поручкался с ней! Воодушевившись осознанием собственной важности, Игнат выпятил грудь парусом, хотел даже живот выпятить, как купцы солидные делают, да вовремя вспомнил, что пузо ещё не наростил. Ну да ничего, Штольман, вон, человек известный, а тоже не шибко жирен, добро хоть, костями на ветру не брякает, как Тимоха говорит.

  - Я распоряжусь, чтобы нам чаю принесли, - Анна Викторовна одарила Игната ещё одной улыбкой и чинно выплыла из кабинета.

  Мужчины проводили даму внимательными задумчивыми взглядами, вздохнули, каждый о своём. Яков Платонович в который уже раз зарок себе дал оберегать Анну от всевозможных бед и напастий, до коих его супруга превеликая охотница, а Игнашка подумал, что, может, стоит и приженихаться к подавальщице Машке из трактира. Девка она справная, опять же при еде, да и на него с похожей нежностию во взоре взирает.

  - Итак, чего ради ты за мной наблюдение вёл? - Яков Платонович все нежные помыслы в глубине сердца запер, дабы в делах служебных голову не кружили и разум не застили.

  Игнат нос почесал, прикидывая, как отвечать стоит: по правде, али по совести. Конечно, господин следователь не зверь, жилы из живого тянуть не станет, даже по роже не даст, но тем досаднее огневать его.

  - Ну, не молчи, не просто же так воздухом подышать под мои окна ты пришёл, - усмехнулся Штольман, присаживаясь на край стола и беря в руки колоду карт. - Раньше за тобой такой привычки не водилось.

  - Тимоха просил приглядеть, да узнать, всё ли у Вас ладно, - решил Игнашка озвучить правду, а потом ещё и по совести добавил, - да и сам решил убедиться, что Вы живы.

  Бровь Якова Платоновича иронически приподнялась.

  - Ну и как, убедился?

  - Аха, - Игнат помолчал, дожидаясь реакции, но следователь продолжал задумчиво крутить карты, которые словно живые порхали в его руках.

  - И ещё это, сказать хочу... по поводу Боброва... ну, купца, которого того-этого, зашибли прямо на молодой жене.

  Штольман пристально посмотрел на Игнашку, карты выразительно замерли, прекратив свой полёт. Парень ободрился вниманием следователя, поддёрнул штаны, глубоко засунул руки в карманы и медленно, как и подобает человеку деловому, а не шушере какой, стал рассказывать:

  - Нюська рябая, что за три копейки бельё стирает, сказывала, барыня к ней приходила, платье отдавала.

  - В стирку?

  - Да не, просто отдала, в милостыню. Нюська девка не гордая, одёжей с барского плеча не брезгует, приняла с благодарностию, ещё и в ножки поклонилась, барыня её двумя перстами перекрестила и ушла.

  - Двумя перстами? - нахмурился Яков Платонович, который на собственном опыте убедился, что староверы страсть не любят чужаков в свои дела пускать и друг за друга стеной нерушимой стоят.

  - Угу, - Игнашка для убедительности головой кивнул, - двумя. А как только барыня ушла, Нюська платье-то развернула, а на ём кровь. По подолу пятна, да на рукавах.

  Штольман поднялся со стола:

  - Поехали. Покажешь, где эта Нюська живёт.

  Игнашка мысленно взвыл и чуть язык с досады не откусил. Ведь самолично слышал, что следователю нужно отдыхать, что он едва с постели встать, ну куда он, спрашивается, часу не отдохнув после хворости, поедет? И ведь не переспоришь, упёрт, словно валун гранитный, коий даже стальной киркой не прошибёшь. К счастью, в кабинет вернулась Анна Викторовна, а с ней две горничные, несущие на подносах всевозможные вкусности, при виде коих у Игната живот разразился совершенно немузыкальной трелью.

  - Чай готов, - провозгласила Анна, непринуждённо, как матушка учила, разливая ароматный напиток по чашкам и протягивая одну гостью, а другую мужу. - Прошу.

  - Благодарствую.

  Игнат знал, что по правилам их обчества уличного от угощений следует отказываться, потому как прикормленный волк становится собакой, но, чёрт побери, Тимоха бы и сам не устоял против обаяния Анны Викторовны! А тут ещё и запахи голову кружат...

  - Присаживайся, - Яков Платонович кивнул парню на стул, сам опустился на подоконник, - думаю, время у нас ещё есть.

  Игнат чинно опустился на стул, спрятав ноги в грязных сапогах под сиденье, осторожно взял чашку, такую тонкую и лёгкую, словно она из первого ледка на луже сделана и поднёс к губам, стараясь громко не хлюпать и не швыркать. Чай, в приличном обчестве чаёвничает, а не в трактире каком!

  Чтобы не смущать гостя, Анна завела непринуждённый разговор, но не стерпела, сама не заметила, как на купца Боброва и его несчастную первую супругу соскользнула.