Штольманна. После свадьбы всё только начинается...(СИ)

  - Долго я тогда справедливости добивалась, да, видать, сия птица не для столицы. Меня никто и слушать не стал, где дверь не отворяли, где взашей выталкивали, где судом да карой грозили. Поняла я тогда, что никто, кроме меня, за дочку мою убиенную не вступится, стала себя к отмщению готовить. Как сказано: мне отмщение и аз воздам.

  - Руку тренировали? - уточнил Штольман, вспомнив, что удар подсвечником был нанесён очень сильный, с точки зрения доктора, даже профессиональный, специально поставленный.

  - Да! - вскинулась безутешная мать. - Да, тренировала! Одного бывшего кулачного бойца умолила научить, а имя я его Вам не скажу и не пытайте, я за этого человека и по сей день молюсь. Как подготовилась, в Петербург приехала, всё про купца узнала, как и с кем живёт, как можно в дом неприметно попасть, потом дождалась, когда все суетиться перед свадьбой станут, в дом прошмыгнула под видом служанки и затаилась в каморке какой-то. Там часа намеченного дождалась, в спальню купца прошла, он меня и не слышал, над девочкой несчастной измываться начал на ложе своём адовом. Я подсвечник взяла, хороший такой, тяжёлый, и зверя этого по голове и шваркнула от всей своей материнской души. Потом канделябру эту на пол бросила, а тут служанка вошла. Я затаилась в углу, она меня и не приметила. Когда служаночка с визгом из спальни выбежала, я канделябру прихватила да с его помощью по лестнице и спустилась, после чего вышвырнула его в саду, на кой он мне сдался? Вот так вот я супостата и сгубила, отомстила за дочку. Так что давайте, казните меня, я на плаху с радостью пойду, всё одно мне теперь жить незачем.

  Анна Ивановна замолчала и незряче уставилась в стену. Анна Викторовна мягко коснулась рукой руки женщины, в тщетной попытке хоть немного ободрить, да разве легко затушить боль материнскую? Штольман задумчиво прикусил костяшки пальцев, раздумывая, как лучше поступить: по справедливости или закону. По закону убийцу следует арестовать и отправить на каторгу, где она и зачахнет от тоски и печали. Получится, что купец Бобров не только дочь, но и мать изведёт, даже после смерти продолжит людей убивать. И он, Яков Платонович, его соучастником станет. А по справедливости...

  - Вам есть, куда уехать, сударыня?

  Вопрос прозвучал так неожиданно, что не только Анна Ивановна, Анна Викторовна и то вздрогнула. Женщина растерянно посмотрела на следователя, плечами повела:

  - Меня в село приглашали уединённое, оно далеко от этих мест, только...

  - Вот туда и отправляйтесь, - Яков Платонович прихлопнул тростью по ладони, - даю Вам время до завтрашнего... полудня, более тянуть не стану, так что, не мешкайте.

  - А дабы снова вкус к жизни обрести, можете взять с собой двух славных мальчуганов, - добавила Анна, ни на миг не забывавшая печальной истории Игната и его братишки. - Старшего зовут Игнат, а младшего - Вася. Вы их даже видели, помните?

  По лицу женщины скользнуло бледное подобие улыбки:

  - Помню. Васятка меня даже мамой называл... Только как же... Вы же меня арестовать должны, по закону-то...

  - Помимо закона есть ещё и совесть, - вздохнул Штольман и коротко поклонился. - Всего хорошего, Анна Ивановна, не мешкайте с отъездом.

  На следующий день Яков Платонович Штольман доложил полковнику Варфоломееву, что никаких шпионских следов убийство купца Боброва не несло, а была это лишь месть матери, потерявшей единственную и желанную дочь. Присланные по сказанному адресу городовые вернулись ни с чем, сказав, что дом пуст, а соседи заявили, дескать видели, как женщина с двумя пареньками, одним старшим, а вторым совсем дитятей, уехала куда-то рано утром. Искать Анну Ивановну Кубышкину никто не стал, сославшись на то, что женщина из староверов, а они своих не выдают и прячут основательно.

  Когда Штольман вернулся с доклада, Лизхен прямо с порога заявила ему, что они еду в Польшу.

  - Если ты не забыл, братец, то супругам молодым положено путешествовать не по трущобам Петербурга, а по Европе, - решительно выпалила Елизавета Платоновна. - И я сильно обижусь, коли Вы манкируете моим предложением погостить немного у нас с Андришем.

  - Я никогда не была в Варшаве, - мечтательно добавила Анна, что и решило исход спора. Впрочем, в успехе кампании они и не сомневались, прекрасно зная своего любимого брата и супруга.

  - И в Варшаве Вы будете только отдыхать, никаких расследований, - строго повторила Лизхен брату.

  - Как получится, - отозвался Яков Платонович, не спешащий строить никаких радужных иллюзий и воздушных замков. Жизнь штука причудливая, у неё на каждый завиток по сто поворотов, так стоит ли наперёд загадывать?

  Дело Љ 2. Карты Судьбы