Штольманна. После свадьбы всё только начинается...(СИ)

  Анна Викторовна прикусила язычок, благородно не напоминая, что она-то, как раз, свои чувства не сильно и скрывала, матушка быстро поняла, что интерес к прибывшему из столицы следователю это нечто большее, чем простое девичье любопытство. А дядюшка, хитрый лис, ещё и способствовал сближению племянницы со следователем.

  - Я люблю тебя, Анна.

  - А я тебя, - Анна прижалась к мужу, потёрлась щекой о его грудь, - сильно-сильно.

  Господин Штольман смутился, чувствуя себя чрезвычайно неуверенно в деликатной сфере нежных чувств, а потому привычно перевёл беседу на тему более знакомую и понятную, благо, разговор о Картах Судьбы был не завершён. Они его только начали и соскользнули на милые сердцу воспоминания, коих у них превеликое множество.

  - Так вот, Карты Судьбы, - Яков Платонович чуть принахмурился, вспоминая всё, что когда-либо слышал о них. - Согласно легенде, подчёркиваю, Анна Викторовна, всего лишь легенде, около пятидесяти, может, более, а может и менее лет назад, точной даты никто не знает, жил в Варшаве некий пан Зворовский. По одной версии легенды, знатного происхождения, унаследовавший от предков несметные богатства, по другой же версии, происхождения неблагородного, состояние своё создавший на мошенничестве и шулерстве. В любом случае, все сказания о пане Зворовском единогласно утверждают, что обладал сей господин богатством прямо-таки невероятным, а потому нет ничего удивительного, что и врагов у пана было много. И вот, когда господин Зворовский оказался в смертельной ловушке, выбраться живым из коей не чаял, все свои богатства он, тут опять же версии расходятся, то ли заколдовал, то ли отдал чародейке. Но не просто так, а в обмен на чудесные карты, получившие название Карт Судьбы.

  - И чем же они чудесны? - выдохнула Анна, заворожённо слушающая мужа, как в детстве слушала рассказываемые отцом сказки.

  Яков Платонович пожал плечами:

  - Легенда гласит, что эти Карты даруют своему хозяину все богатства, коими владел пан Зворовский. Но тут есть одна крошечная деталь: если карты украсть или же ещё каким-либо дурным способом заполучить, то они принесут своему владельцу мучительную смерть.

  - Ой, - Анна вздрогнула, плотнее прижалась к Якову, - и что, их нашли?

  Штольман улыбнулся, поцеловал жену в висок:

  - Нет конечно, это же просто легенда. Никаких Карт Судьбы не существует, хотя многие господа потратили годы и целые состояния на их поиски, некоторые даже с ума сходили и стрелялись от отчаяния.

  Анна Викторовна помолчала, обдумывая рассказанную мужем историю, а потом спросила:

  - А что стало с паном Зворовским?

  Яков покачал головой:

  - Не знаю, легенды об этом не рассказывают. Если он и был, то, наверное, убили.

  Господин Штольман не придавал легенде о Картах Судьбы никакого значения, а потому и не стал рассказывать Анне о том, что однажды принимал участие в судьбе одного господина, носившего имя Адама Вацлавовича Зворовского. Сего пана обвиняли в мошенничестве и вымогательстве, дело вёл господин Уваков, коему, по до сих пор непонятным для Якова Платоновича причинам, страшно не хотелось признавать очевидную вещь: Адам Вацлавович в возводимых на него преступлениях не повинен. К сожалению, оправдание пришло к господину Зворовскому слишком поздно, во время допросов и пребывании в сырой холодной камере здоровье его оказалось подорванным, и единственное, что мужчина успел сделать, вернувшись домой - это оформить свою последнюю волю. В документе сём, составленном по всем правилам, Адам Вацлавович дотошно и обстоятельно расписал, кому и что оставляет. Упомянул он в своём завещании и Якова Платоновича Штольмана, коему в благодарность за восстановление своего доброго имени и на память, завещал хранившуюся в доме колоду карт. Эти карты Штольман, после крупного проигрыша зарёкшийся садиться за карточный стол, всюду возил с собой, заведя привычку простыми фокусами или пасьянсами способствовать обдумыванию служебных сведений.

  Дело Љ 2. Карты Судьбы. Жертва во имя красоты

  Варшавский перрон встретил путешественников оглушительным свистом паровозных гудков, поднимающимися в небо клубами дыма из чёрных труб, а также суетящимися пассажирами, среди коих можно было с лёгкостью встретить и элегантную даму в кокетливой шляпке с вуалью, надменно покрикивающую на нагруженного вещами носильщика с блестящим номерным знаком на груди, и робкую гимназистку, ещё совсем птенчика, выпавшую из родительского гнезда и растерянно озирающуюся по сторонам, совершенно потерявшуюся в этой шумной многоголосой толпе, и красавца военного, галантно раздвигающего людей перед хорошенькой барышней в простенькой, уже сезона два как вышедшей из моды беличьей шубке.

  - Не люблю толпу, - недовольно наморщила носик Лизхен, с высоты подножки вагона осматриваясь в поисках супруга.