Штольни, тоннели и свет

Я протер глаза и окончательно стряхнул сон: может, он лунатик?! Не видел бы сам «концерт» — не поверил бы.

На смену я пошел к порталу. Абиш азартно лопатил бетон, брызги летели во все стороны. Славка, проходя мимо, остановился, снял пальцем блямбу раствора с глаза, стряхнул, выругался. Клюшкин, увидев под глазом звеньевого пятно, расхохотался.

Славка, обернувшись к Абишу, скривился:

— Ну, ты полегче, мужик.

Абиш распрямился, увидел меня, кивнул: проходи, мол, мимо, потом поговорим!

Не хотел показывать, что мы знакомы, значит, так надо. Обиды нет! После ужина я отправился к его землянке. Долина казалась белой от лунного света, длинная тень кривлялась, повторяя мои движения, вдали, со стороны поселка, маячила чья-то фигура. Я оглянулся раз и другой — не за мной ли идут? Присел в русле высохшего ручья, подкараулил идущего. Это был Проша и он явно следил за мной, потому что, потеряв из виду, заметался, потом тоже спрятался. Я подождал несколько минут, выпрямился и быстрым шагом направился к могильнику — пусть попробует найти там.

Абиш лежал, отдыхая после трудов. Железяка-меч под головой, в ногах новенький ящик с гвоздями. Я сел на него. Наверху послышались шаги, потренькали камушки и вскоре все стихло. Прислушиваясь, я вполголоса стал рассказывать, что вытворял ночью Лис.

— Семнадцатый — это я! — заявил Абиш. — Разве не догадываешься по зарплате, что на участке мертвые души? Я их узнаю по запаху, а Лис только на ощупь.

Я молчал, не верил помолодевшему старику, но все равно было интересно. И он громче и торопливей заговорил:

— Мертвые души… Шестнадцать человек. Днем делают вид, что работают, ночью торгуют краденым. Вчера Лис давал гвозди. Я пристроился, будто из их компании. Забрал семнадцатый ящик — это справедливо. Лис понять не мог, кричал…

— Старый, а врешь. Нехорошо! — вздохнул я и поднялся, потому что ждал не такого разговора.

Вышел не прощаясь. Вдали, почти у бетонного узла, маячили две тени. Проша и Орангутанг, потеряв меня, возвращались в свой красный вагончик под горой. Я поплелся следом ними, вспоминая ящик гвоздей. Откуда взял? Лис и ржавый гвоздь без расписки не даст.

Клюшкин с шофером мехколонны, ездил в одно из ущелий Турайгыра на ночную охоту, фарить зайцев. Машина вернулась утром и лихо развернулась возле бичевского вагончика. Клюшкин выпрыгнул из кабины, зажимая под мышкой сверток с разобранным дробовиком, в руках — четыре зайца с болтающимися длинноухими головами, толкнул плечом дверь. Славка с Димкой переодевались после смены.

— Ну, мля, что видел, до сих пор глазам не верю, — бросив у порога зайцев, захлебывался Клюшкин. — Из Копенгагена напрямки ехали по полю. Гляжу — на повороте у скал такырбасовская волжана, дверцы нараспашку, а начальник стоит загнутый…

Клюшкин умолк, торжественно вглядываясь в вытянутые лица друзей.

— Точно говорю: спина голая, плащ, рубаха, майка с галстуком на голове… А его шофер, этот хлопчик-холопчик, пристроился сзади. Мля буду, видел. Мы в низинку скатились, потом выскакиваем, а эти голубки уже в машину и по газам.

У Димки глаза полезли на лоб: Такырбас — педик? Вот так новость!

Славка хохотнул, недоверчиво отмахнувшись рукой:

— Я его шофера знаю — не тот парень.

— Ну, видел, ну?! — не обижаясь, оправдывался Клюшкин, сам себе не верю: — Ну, что мне, в натуре, глаза выколоть? Трезвяком ехал… Шофер рядом.

Через неделю хлопчик-холопчик вошел в бичевской вагон.

Славка с Димкой жарили кекликов на маргарине. Дух шел на весь посёлок, даже повара из участковой столовой по прозвищу «Пустой котел» воротили длинные носы в сторону бичей.

— Здорово, орлы, — торкнулся хлопчик на их половину с минимумом удобств и уюта.

Славка обернулся и расхохотался. В смехе мелко затряс головой Димка, узкие щелки его глаз плутовато поблескивали. Хлопчик окинул их удивленным взглядом и приветливая улыбка сползла с лица, на щеках выступили красные пятна.

— Вы чо?

— Садись, садись, гость дорогой! Орел! — комично засуетился Димка, указывая на кровать с грязным ватным одеялом без белья. — Садись, куда хочешь, только не на мой зад. — И-хи-хи! — опять затрясся в смехе.

— Ты, говорят, герой, — подмигнул ему Славка. — Как подумаю, что товарищ начальником пользуется, как шлюхой, честное слово, горжусь!

— Да вы чо? Сдурели? То совсем другое дело!.. — сообразил хлопчик, на что намекают, подскочил, сорвался в крик:

— У него батарейка села, вот я и менял. Дурни вы…

Славка с Димкой оторопели — какая батарейка?

— «Какая, какая!» Вот не знаете, — брызгал слюной хлопчик. — Из складки кожи на спине торчит контакт, к нему подсоединяется… У меня в бардачке еще одна лежит — не веришь, могу показать.

— Ты чего гонишь-то, парень? — возмутился Славка. — Чтоб у живого человека — и батарейка?

— А чо? — напирал шофер. — Ампулу же алкашам вшивают. А у шефа, может, сердце плохо работает без батарейки. Вдруг, ни с того ни с сего, он начинает часто-часто мыргать и шипит, как Шмидт с перепоя. Ну, а я уже знаю — новая батарейка всегда при мне — загибаю, подсоединяю — и все дела… Во, придурки. И придет же в голову, — всё громче расходился шофер.