Шторм

— Давай, я тебя хоть обедом накормлю, — предложила я женщине.

Ася смутилась, но тут Геля хитро сощурилась и проворковала:

— Супчик очень вкусный.

— Ладно, — согласилась Ася.

Мы уселись за стол, у Юрия Михайловича и моего отца, наконец-то, проснулся аппетит. А малышка дождалась чая и торта. Когда тарелки опустели, я тихо проговорила:

— Мы все против, чтобы Геля училась в интернате.

Малышка спрыгнула со стула и произнесла, направляясь в комнату:

— Ой, не люблю я эти ваши взрослые разговоры.

— Но у меня по-другому не получается, — Асе стало неловко, когда я подняла эту болезненную тему.

Юрий Михайлович отмалчивался, хотя искоса поглядывал на малышку, которая устроилась на диване и смотрела мультфильмы. Я пнула под столом ногу отца, тот издал рычащий звук, а потом важно произнёс:

— Мы поможем. Да, Юрий Михайлович?

— Да, — поспешно ответил тот.

— Но вы не обязаны этого делать, — расстроилась Ася. — Это мои трудности.

— Рома же не зря вам помогал, — привела я железный аргумент. — Геля заслуживает лучшего.

Ася минуты две молчала, а потом согласилась. И я ощутила, что снова стала ближе к Роме, который сейчас сладко спал.

Глава 22

Я изо всех старалась не поддаваться отчаянью, пока мой муженёк спал на больничной койке. Время шло вперёд, беспристрастно отсчитывая новые дни. Я больше не пересматривала фотографии и видео с нашей свадьбы, навещала Гелю, по выходным отвозила малышку в бассейн, а потом всегда шла к Роме. Первые дни могла только сидеть рядом с ним и вытирать платочком слёзы, потом начала говорить, и это принесло мне облегчение. И чтобы больше времени проводить с муженьком, не вызывая подозрений у медперсонала, стала помогать в детском отделении, приглашала аниматоров, проводила праздники и дарила подарки. Вот в один из таких дней ко мне и подошёл главный врач больницы с деловым предложением.

Солнечный свет заливал палату муженька, я приоткрыла окно, впустив внутрь солоноватый ветер. Георгий Львович сперва рассказал, что с Ромой всё в порядке, а потом смущённо попросил:

— Зара Ахмедовна, вы вносите огромный вклад в нашу больницу, помогаете больным деткам…

— Сколько? — грубо перебила я мужчину, прекрасно понимая, что им опять требуются деньги.

— Вы бы не могли организовать благотворительный вечер по сбору средств для закупки нового оборудования? — выпалил Георгий Львович.

— Я?! — мне стало смешно от дикого предложения мужчины. — Но я же ничего не умею!

— Благодаря вашим стараниям, многие люди стали охотнее жертвовать на нашу больницу, понимаете?

— Нет, — замотала я головой. — Я ничего не умею!

— Зара, — ласково проговорил Георгий Львович. — Вы очень искренняя девушка, вы умеете достучаться до самого сердца.

«Или до печёнок», — подумала я, посмотрев на муженька, который частенько обзывал меня дурой. Солнечный лучик скользнул по лицу Ромы, показалось, будто он улыбнулся мне.

— Ладно, — нехотя согласилась я, совершенно не понимая, как это всё работает.

Но глаза боятся, а руки делают. Первым, на ком я начала оттачивать своё мастерство мецената, стал любимый папочка. Ахмед Юсуфович упирался два дня, избегая меня, пришлось даже прокрасться в его кабинет и два часа засесть в засаде. Хватаясь за сердце, отец понял, что я настроена решительно и нанял мне в помощь настоящего организатора подобных мероприятий. Надо сказать, что с Михаилом дело пошло намного быстрее. Мужчина был всегда одет с иголочки и производил неизгладимое впечатление. Наверное, если бы в моей жизни не было Ромы, то я бы обязательно в него влюбилась.

Вторым под удар моей безумной затеи попал Юрий Михайлович. Измором взять его не получилось, он наотрез отказался участвовать в сомнительном мероприятии, но неожиданно на помощь мне пришла мать Ромы. Елена напомнила Юрию Михайловичу, что тот давно не водил её званые ужины, а у неё, видите ли, два новых платья висят в шкафу без дела. Я взяла на заметку, как надо правильно и самое главное действенно ставить ультиматум своему муженьку. Юрий Михайлович с протяжным стоном согласился и даже выписал чек на крупную сумму, пожертвовав деньги на нужды больницы.

И вот долгожданный день благотворительного ужина настал. Я сама не верила, что смогла собрать почти половину состоятельных горожан. Мы с Михаилом вели концертную программу, я нахваливала меценатов, блистая в серебристом платье. Ахмед Юсуфович и Юрий Михайлович лоснились от довольства, что у них такая хорошая доченька. Я улыбалась, но моё сердце было рядом с любимым муженьком.

Вечер близился к концу, мы с Михаилом уступили место скрипачу, а сами вышли на балкончик. Мужчина закурил, пристально глядя на меня, дым от сигареты спиралью уходил в небо.

— Ты красивая, — промолвил Михаил, заставив меня вздрогнуть.

— Спасибо, — мне стало неловко.

Мужчина коснулся моей руки и сказал:

— Я знаю твою историю, мне жаль Романа, но ты должна жить дальше.

— Я и живу, — мне захотелось отступить назад, но я осталась стоять на месте, заворожённо глядя на сигаретный дым.