Шторм

В глазах защипало. Горло стянула судорога, но слез не было. Николь несколько раз шмыгнула носом, потом заговорила снова.

– Скоро… когда я умру. Ты тоже будешь здесь плавать, да? Не забирай алмаз, хорошо? Пусть порадуются те, кто меня… – она прикусила губы и вдруг сорвалась в крик. – Что я несу?! Господи, скажи, что я несу?! Да наплевать мне на всех! Какая мне разница, кто меня найдет после того, как все будет кончено? И уж точно мне пофиг, что кому-то привалит такая удача – найти мое мертвое тело с настоящим богатством в руках!

Николь закрыла руками лицо, и некоторое время просидела так, пережидая болезненный приступ, от которого жгло в груди.

– Вот возьму, и не умру, – наконец, выдавил она. – Назло ему. Назло этому… – она сдержалась. – Ты не напомнишь… И все равно. Раз я начала, так и закончу. На чем я остановилась? Да помню я, не надо подсказывать. Ты только будь здесь, а, чудик? – жалостливо попросила девушка. – Так вот. Длинный парень так прошипел это слово «крас-с-с-сивая», что у меня будто что-то оборвалось внутри…

…Нескончаемое свистящее «с-с-с-с», царапающее мозг, не позволило скатиться в небытие. Несмотря на то, что более всего хотелось забыть обо всем, отречься от правды, которая заглядывала в лицо печальными глазами.

Крас-с-сивая. Звук раздражал до такой степени, что Николь заставила себя открыть глаза. Туман неохотно раздвинулся, оставив рябую пелену на периферии зрения. В каюте никого не было. Заключенная в круг иллюминатора, ночь мигала далекими огнями. Свет бра, встроенных в боковые деревянные панели вычленял пятна на обивке дивана, стоявшего напротив, терялся в мраморных разводах на невысоком столике.

Николь подняла голову. Она обнаружила себя распятой на койке с непомерно длинными ножками. Конечности, перевитые прочными ремнями, болели. Свадебное платье, несколько потерявшее лоск,  обернулось вокруг тела жгутом. Лежать на нем было больно. Но самое страшное – из правой руки, отставленной в сторону, с заботливо подложенной под локоть крохотной подушкой, торчала игла. От нее тянулась пластиковая змея трубки, присоединенная к капельнице. Рука посинела от холода – жалкая, обескровленная, безвольная. На сгибе темнел синяк, уже желтеющий по краям. Стальное жало, присосавшееся к ране, повергло Николь в такой ужас, что она дернулась всем телом, пытаясь освободиться. Больше всего на свете ей захотелось выдернуть инородное тело, острием вздувшее темно-синюю кожу. Изо всех сил девушка потянула на себя левую руку, вложив в отчаянное движение страх перед неведомой смертью, о которой до последнего момента она не знала ничего.

Неизвестно, то ли страх придал пленнице сил, то ли парень, крепивший капельницу, действительно пожалел ее, ослабив ремень. Обожгла резкая боль в растянутых сухожилиях, когда срывая кожу с большого пальца, Николь выдернула руку из петли. Дальше – легче. Еще не опасаясь выдать себя резким звуком, девушка с омерзением отлепила пластырь, удерживающий иглу в ее вене и расстегнула ремень.

Николь резко поднялась и тут же была наказана. Голова так стремительно пошла кругом, что едва не отправила ее в то состояние, в котором она провалялась…

День? Два? Неделю?

Потихоньку, часто переводя дыхание, Николь отстегнула ремни и освободила ноги. Наверху что-то покатилось. Громкий звук вернул ощущение опасности. Девушка осторожно сползла на пол и утвердилась на ногах. Качнувшись вперед, она коснулась рукой стены и медленно двинулась к выходу, превозмогая резкий приступ тошноты. Николь добралась до двери, когда дробный тихий стук остановил ее.

Тук-тук, тук-тук. Девушка постояла, приложив руку к груди. Вдруг показалось, что так громко стучит сердце.

«Как же я буду выбираться, меня же услышат?» – пронеслись в голове отчаянные мысли.

Николь беспомощно огляделась по сторонам, ища у стен ответа. И тут открылась истина: из иглы, повисшей в воздухе, срывались на пол капли. Девушка вернулась и с омерзением воткнула острие в матрас.

Наступила полная тишина. Николь снова пошла к двери, задержавшись у иллюминатора. То, что она приняла за свет звезд, оказалось огнями далекого острова, у которого, судя по всему, застыло на якоре судно.

Зрение туманилось, тошнило, но сознание постепенно прояснялось. Николь медленно поднималась по трапу, прислушиваясь к тем звукам, что доносились с палубы. Вроде бы кто-то разговаривал.

– И что он хочет? – Голос, безусловно, принадлежал Сергею.

Николь испытала такой яростный приступ паники, что только слабость удержала ее от бегства в каюту, из которой она только что выбралась.

– То же, что и всегда, кэп, – невидимый мужчина хмыкнул. – Денег за постой.

– Так заплати ему!

– Да, конечно. Только…

– Не тяни, Слухач.

– Он хочет с тобой поговорить. – Возникла пауза, потом мужчина добавил. – У меня есть сведения, что слухи докатились и до острова.

– Слухи, – пренебрежительно усмехнулся Сергей. – Ладно, будут ему слухи. Разыграем все как по нотам. Только потом… Помни, все должно быть чисто.

– О чем разговор. Кэп, и еще…

– Ты достал меня! Чего ты тянешь кота за хвост?