Шторм

— Да, — я улыбнулась ей. — Наши сроки беременности не должны сильно отличаться, так что наши дети будут расти скорее, как родные, нежели как двоюродные.

— С тремя другими бонусными кузенами в их семье «Железных Изгоев», — добавила Молли, указывая на свой и ее сестры округлившиеся животы. — И теперь с этой малышкой тоже.

ЭПИЛОГ

ШТОРМ

— Не знаю, смогу ли я когда-нибудь находиться в этой комнате, не становясь чертовски твердым, — пробормотал я Блэйкли, когда мы вошли в комнату, которую использовали, когда останавливались у «Всадников Уэстленда». Ту самую, которую, как сказал ее отец, он никогда не займет, узнав, что Джаггер поселил ее сюда, когда мы начали встречаться. Один из проспектов перенес свое барахло в другую комнату, и эта комната была нашей, когда мы приезжали.

Щеки Блэйкли вспыхнули, и я не смог сдержать улыбки от того, какая она очаровательная. Мы вместе столько лет, столько всего говорили и делали, а она все еще краснеет, как девственница, когда речь заходит о сексе.

Я обнял ее за талию и притянул к себе, покачивая бедрами, чтобы она могла почувствовать каждый дюйм моего длинного, твердого члена.

— До вечера дети останутся со Стейси, — напомнил я, запуская руку ей под юбку. Мне чертовски нравится, когда она носит юбки и платья. — Должен ли я напомнить тебе, что я почувствовал, когда сорвал твою вишенку и сделал тебя своей?

Блэйкли застонала, и ее руки зарылись в мои волосы.

— Да, пожалуйста.

Почувствовав тонкую ниточку, поддерживающую ее трусики, я дернул за нее и сорвал их.

— Может быть, я даже сделаю так, что ты снова забеременеешь.

— Гидеон, — простонала Блэйкли. — Я все еще кормлю грудью Коби. Я….ох!

Она замолчала, когда я повалил ее на кровать и, опустившись на колени, прильнул ртом к ее влажной киске.

— Всегда такая чертовски влажная для меня, — промычал я, поедая ее так, словно она была моей последней трапезой.

Как только я довел ее до оргазма, то быстро раздел нас обоих и забрался на кровать. Я лег на спину и приподнял ее так, чтобы она сидела верхом на мне. Ее сиськи блестели от капель молока, и я облизал каждую из них, прежде чем взять одну в рот.

— Гидеон! — крикнула она, опускаясь на мой член.

— Блять! — простонал я, чувствуя, как крепко сжимается ее киска. — Оседлай меня, Блэйкли. Моя хорошая девочка. Черт возьми, да!

Мои бедра тут же задвигались в ровном ритме, проникая в ее влажное лоно.

— Всегда люблю трахать тебя, детка. Но, черт возьми, ощущать вкус твоих сисек, налитых молоком, когда ты подпрыгиваешь на моем члене, это… ох, блять, да! — я застонал, когда она сжала меня, и ее внутренние мышцы напряглись вокруг моего члена.

Я снова сел и сосредоточил внимание на другой груди, упиваясь ее сладостью, пока не был готов взорваться.

Упав обратно на матрас, я схватил ее за бедра, помогая ей подниматься и опускаться так, что я врезался в нее каждый раз, когда она падала вниз.

— Да! Ебать! Это моя великолепная девочка. Возьми меня, детка.

Внезапно я перевернул нас и прижал ее ноги к груди, толкая свой член так глубоко, что задел ее матку.

— Скажи мне, что хочешь от меня ребенка, Блэйкли, — сказал я. Ее внутренние мышцы свело судорогой, и я ухмыльнулся. — Да, я так и думал. Скажи мне. Скажи, что хочешь, чтобы я оставил в тебя еще одного ребенка.

— Да, — простонала она, ее голова моталась, а тело извивалось подо мной.

— Скажи это, малышка.

— Я хочу, чтобы ты трахнул меня!

Сперма была готова хлынуть из моего члена, но я не был готов отпустить ее.

— И?

Она открыла свои прекрасные голубые глаза и, глядя мне в глаза, прошептала:

— Подари мне своего ребенка, Гидеон.

— Это моя хорошая девочка.

Как и в ту ночь, когда я сделал ее своей, я трахал ее долго, жестко и глубоко. Кровать снова и снова врезалась в стену, а она повторяла:

— Да! Да! О да, Гидеон!

У меня по спине побежали мурашки, и я понял, что вот-вот сорвусь, поэтому я просунул руку между нами и надавил на ее клитор. Она выкрикнула мое имя, когда ее настиг оргазм, и я взорвался сразу после этого.

— Блять, да! — взревел я, направляя свой член в ее киску, наполняя ее полностью и молча приказывая своей сперме делать свою работу.

Час спустя я трахнул ее еще раз, для пущей убедительности. Мы лежали в блаженном молчании, пытаясь отдышаться, когда она взглянула на часы и закричала:

— Мы должны быть на месте через час!

— Успокойся, детка. Тюрьма всего в сорока минутах езды, — отец Блэйкли выходит из тюрьмы, и мы приехали, чтобы быть рядом, когда он выйдет оттуда свободным человеком.

— У меня нет времени принять душ, — пожаловалась она.

— И что? — я отвлекся, наблюдая за ее округлой, аппетитной попкой, когда она вылезала из постели.

— Я не собираюсь встречаться со своим отцом, при этом пахнуть сексом и твоей спермой, стекающей по моим бедрам!

Я ничего не мог с собой поделать. Я расхохотался, увидев очаровательное выражение ее лица.

— Детка, никто, кроме нас с тобой, не узнает, что я только что наполнил тебя своей спермой, если ты наденешь трусики.

Блэйкли всплеснула руками и прорычала:

— Ты все испортил, ты, большой пещерный человек!