Шторм

— Я пытался не так сильно огорчать Блэйкли, но мне не следовало позволять ей затаскивать меня в свою спальню, — он покачал головой с печальным вздохом. — Не знаю, как, но, должно быть, у нее сложилось впечатление, что я интересуюсь ею не только как своей приемной сестрой. Она хотела, эмм… ну, ты понимаешь… мм…

У этого придурка хватило наглости притвориться, что он слишком смущен, чтобы объяснить, как я к нему приставала, когда он лгал сквозь зубы.

— Что? — я покачала головой. — Это совсем не…

Патти не дала мне закончить объяснения, схватив меня за руку в том же месте, где ее сын схватил меня. Я вздрогнула и вскрикнула, но ей было все равно, что она причиняет мне боль.

— Я должна была догадаться, что ты попытаешься положить свои грязные лапы на моего мальчика. Я изо всех сил старалась воспитать тебя правильно, но было уже слишком поздно, когда ты пришла к нам. Такие грязные байкерские шлюхи, как ты, только и умеют, что использовать свои женские уловки, чтобы получить желаемое. Ты не посмеешь разрушить жизнь моего сына на моих глазах. Собирай свои вещи и убирайся к черту из моего дома.

— Но ты сказала, что я могу остаться до окончания школы, — запротестовала я.

— Это было до того, как ты попыталась соблазнить моего мальчика, — прошипела она. — У тебя есть десять минут, прежде чем я позвоню в полицию и сообщу, что ты вторглась на чужую территорию.

— Я же говорил тебе, — пробормотал Брайан, проходя мимо меня.

Девять минут спустя я тяжелым сердцем, спотыкаясь, вышла из дома, который называла своим последние шесть лет. У меня не было плана, куда пойти, поскольку я планировала оставаться там еще пять месяцев. В отличие от большинства детей в этой системе, мои приемные родители не спешили выгонять меня, когда я выросла. До тех пор, пока их придурок-сын не получил травму и не захотел, чтобы я убралась из их дома. На чертово Рождество. Всего через неделю после моего восемнадцатилетия.

После того, как я забросила последние сумки в кузов своего грузовика, которым я дорожила, потому что это был последний раз, когда я по-настоящему почувствовала, что Шторм заботился обо мне, я забралась на водительское сиденье и положила голову на руль.

— Что мне теперь делать?

Зарегистрироваться в приличном отеле было бы непросто из-за моего возраста и отсутствия кредитной карты. И я не могла позвонить своему отцу, потому что в тюрьме были определенные часы, когда заключенные могли пользоваться телефонами.

Брайан вышел на крыльцо, скрестив руки на груди, и его губы изогнулись в ухмылке. Мне, как дочери своего отца, хотелось вылезти из машины и надрать ему задницу, но я знала, что это ничего не даст, кроме ареста. Мне нужно было где-то переночевать… Но не так, чтобы оказаться в тюрьме.

Сжав губы и глубоко вздохнув через нос, я завела двигатель и выехала задним ходом с подъездной дорожки. Бесцельно проехав около часа, прежде чем до меня наконец дошло, куда я могу пойти.

Вице-президент «Всадников Уэстленда» — Джаггер — руководил клубом, поскольку мой отец не мог заниматься этим из-за длительного тюремного заключения. Но из того, что он говорил во время моих визитов — что мне приходилось держать в секрете от моих приемных родителей — ребята отказались заменять его, потому что продолжали считать моего отца своим настоящим лидером.

Патти не была фанатом байкеров, поэтому я почти не общалась ни с кем из них с тех пор, как отец попал в тюрьму, но это не означало, что клуб не воспринимал меня как члена семьи. Если бы я появилась у ворот лагеря, где провела так много времени в детстве, они бы меня впустили.

Если бы Шторм сдержал свое обещание, данное мне много лет назад, у меня был бы другой вариант. Но его не было рядом со мной с тех пор, как он ушел из армии. Черт, я почти не разговаривала с ним последние два года. Так много для того, чтобы не оставлять одну, как это делали все остальные в моей жизни.

ГЛАВА 2

ШТОРМ

— Шторм.

Фокс вышел из своего кабинета и указал на меня пальцем, затем подозвал меня.

Я поставил свой напиток на деревянную стойку длинного бара, занимавшего одну из стен гостиной в доме клуба.

Когда я вошел, он сел за свой стол и жестом указал на один из стульев, напротив.

— Садись.

Приподняв бровь, я подчинился.

— Что-то не так, президент?

Несколько лет назад, когда ему наскучила работа на Уолл-стрит, Фокс заменил своего отца. Он был чертовски хорошим руководителем, и мы все были преданы ему так же, как были преданы его отцу.

— Прежде чем начнешь выкидывать какую-либо хуйню, мне нужно, чтобы ты выслушал меня.

Мои глаза сузились, и я выпрямился на стуле.

— Мне только что звонил вице-президент Всадников Уэстленда.

Тон Фокса был настороженным, и я подавил инстинктивное желание наорать на него, чтобы он объяснил мне, что, блять, происходит. Братья из Всадников Уэстленда присматривали за Блэйкли вместо меня, поэтому мы общались раз в неделю. Они должны были звонить мне, если в ее жизни возникнет хоть малейшая проблема. Так почему же они позвонили Фоксу?