Шторм

Руаль остался на причале, наблюдая за отцом. Ему показалось, прошла вечность, затем он разглядел восьмивесельную лодку, тянущую за собой шлюпку. Когда лодкам оставалось до берега не больше пятидесяти метров, он заметил, что что-то было не так. Спина гребца была шире отцовской спины, волосы гуще и длиннее. Руаль понял, что гребет не отец. Когда лодка встала на мель прямо под ним, он увидел безжизненное тело отца, лежащее между двумя скамейками на лодке. Он повернул кресло и поехал прочь, быстрее, быстрее, хотя знал, что если встанет на ноги, то ход ускорится. Он уже почти встал, и тут в голову ему пришла одна мысль, рефлекс, спасший ему жизнь: он остался сидеть, изображая из себя привычного всем беспомощного мальчика. Не успел он выехать с причала, как кто-то схватился за ручки кресла.

— Что случилось с моим папой? — выдавил он.

Незнакомец, лица которого мальчик не мог рассмотреть, подтащил его к краю причала, а затем ответил:

— Папа упал со скалы.

От этих слов у него похолодела спина. С того места, где он сидел, видно было лодку. Отец не двигался.

— Вы его убили.

— Твоему отцу не стоило совать нос в чужие дела.

Кресло отодвинули назад, так, чтобы колеса отъехали от края.

— Я слышал о тебе — калеке из Винстада. Говорят, ты не можешь ходить. Так, значит, и плавать тоже не умеешь.

Он успел подумать, что никогда не слышал такого грубого и хриплого голоса, затем кресло скатили с причала.

Падая на дно, он сосредоточился на двух вещах: надо отвязать от ручки игрушку и уплыть как можно дальше.

Когда он вынырнул, незнакомец стоял у их лодки по щиколотку в воде и тащил отца за плечи. Наконец Руаль его узнал: новый капитан парома. Мужчина, которому было чуть за двадцать, быстро оглянулся и утащил отца в прибрежные валуны. Обессиленный Руаль выплыл на берег и понял, что единственный выход для него — заставить всех думать, будто он утонул и его унесло течение.

Примечание автора

Я хочу поблагодарить моих редакторов — Карен Форберг и Аннетте Орре — за полезные советы и активное участие в моей работе. Я обращаю внимание читателей на то, что, описывая Рейне и окрестности, я позволил себе некоторые топографические вольности. Некоторые скалы я сделал круче, чем они есть. А в Рейне на самом деле нет полицейского участка. В остальном я пытался с уважением описывать природу и местность, хотя нередко слова бессильны передать все могущество уникальных Лофотенских островов.