Шторм – это Стерлинг (ЛП)

Стерлинг отстранился и вперил в нее потемневшие глаза, в глубинах которых тлела страсть. Понукая.

- Бекка, никаких сожалений, - поклялся он, и до нее дошло, что эти слова он прочел в ее сознании.

Слова, с какими Бекка поклялась прожить остаток жизни, уезжая из клиники в Германии, где лечение так и не принесло результатов. Слова, которые она озвучила не так давно в лаборатории.

Бекка обернулась ими изнутри, и когда они угнездились там, вознаградила себя, любимую, глубоким вдохом наркотического аромата Стерлинга.

- Никаких сожалений, - повторила она чуть слышно.

На его губах расползлась медленная улыбка.

- Обожаю, когда ты со мной соглашаешься, - поддразнил мужчина.

Бекка звонко рассмеялась.

- Ты сошел с ума.

- От тебя, - произнес Стерлинг хрипло.

Она на самую малость почувствовала себя школьницей. В прошлом Бекка почувствовала бы себя развязным книжным червем, не в своей тарелке и в другой «весовой» категории, но не со Стерлингом. Никогда прежде мужчины не вызывали у нее непонятных эмоций одним только смехом. Надо бы найти реальный выход.

Бекка прижала ладони к лицу и впилась в его губы. Поглощая Стерлинга. Его дыхание напоминало крошечный кусочек жизни. Поцелуй длился, пока жар между двумя не превратился в тлеющие угли. Продолжили… прижались друг к другу, больше не двигаясь с места.

Его язык пробрался между ее губами, разжал зубы, потом ускользнул обратно одним долгим, чувственным движением.

- У твоих поцелуев медовый вкус, - пробормотал он. – А все остальное каково на пробу?

Бекка затрепетала от эротического подтекста, обещания, которое он собирался выполнить. Стерлинг снова поцеловал ее. Необузданно-исступленным, испепеляющим поцелуем, и Бекке понравилась каждая секунда процесса. Она влюбилась в его язык, губы и руки, скользящие по ее волосам, лицу.

Бекки взъерошила пальцами его густые белокурые волосы. Ей нравилась его шевелюра – чуточку буйная, как и он сам. С каждым вторжением его языка, каждым прикосновением его губ Бекка чувствовала себя свободней.

Она провела ладонями по теплым, твердым мышцам – своей награде. Бекка крайне заинтересовалась сей мускулатурой в качестве самолучшего в мире научного объекта, который следует изучить тщательнейшим образом. Она исследовала его предплечья, бицепсы, то, как они ощущались под ладонями. Подавшись вперед на стуле, она выгнулась к Стерлингу, в изыскательных целях, конечно же. Дабы разобраться, каково будет ощущать прижатое к ней его тело. Ее груди заныли от его касаний, соски затвердели и набухли, испытывая острую потребность в касании его губ. Господи. Ее и впрямь только что посетили столь безнравственные мыслишки? Бекка - примерная девочка; она всегда была такой.

Его руки скользнули к ее грудям, пальцы принялись подразнивать твердые пики ее сосков. Ее руки накрыли его, безмолвно подсказывая, чего ей хочется больше, потому как упрашивать или требовать девушка не умела. Поскольку в глубине души Бекка по-прежнему "примерная девочка" и это никак ее не отпускало.

Но она не стремилась быть примерной. Если кто и понимает значение выражения «жизнь коротка», так это она. Бекка провела губами по его челюсти, зарылась лицом в его и шею и, покусывая, пробормотала:

- Знаешь, чего мне хочется?

Стерлинг обвил руками ее талию.

- Если скажешь китайскую кухню, я начну сильно возражать.

- Тогда предоставлю тебе возможность выбрать, - объявила Бекка, ощутив прилив смелости от своей шутки. – Покорми меня или раздевайся.

- Я за раздевание, но только после тебя, - мгновенно согласился Стерлинг.

- Сначала ты, - заспорила она.

И пусть мысль, что она стоит перед ним, полностью одетым, нагая, заставляла ее ощутить уязвимость, Стерлинг, по-видимому, подобным комплексом не страдал.

- Заметано, - произнес мужчина, и не откладывая в долгий ящик встал и начал раздеваться. И спустя несколько секунд предстал перед Беккой во всем обнаженном великолепии, а она, все еще одетая, осталась сидеть на месте.

Бекка смочила свои внезапно пересохшие губы, обведя взглядом его возбуждающее тело, упругие мышцы, выпуклые и рельефные во всех нужных местах. Ее глаза задержались на его прессе – ох, вот это мужчина. У него был пресс. Очень-преочень восхитительный пресс. Высеченные как из камня углубления с роскошными впадинками и возвышенностями, которые так и хотелось приласкать язычком. И просто жизненно важно облизать, каждую из них. Бекка сглотнула, теперь уже пересохло в горле; ее взгляд пропутешествовал к выделяющейся эрекции. Большой, тяжелой и готовой. Бекка уже была влажной. Она сжала бедра, пытаясь унять тамошнюю боль.

Часть ее хотела сорвать с себя одежду и просто познать все то совершенство, что возвышалось перед ней. Другая же желала смаковать каждую секунду созерцания, изыскания, касания.

Неспешно ее взор поднялся к его глазам, в глубинах которых тлел огонь.

- Могу я его потрогать? – осведомилась девушка.

- Если ты это не сделаешь, - откликнулся Стерлинг, - мне, возможно, придется умолять об этом.

Стерлинг, голый и умоляющий. Теперь-то Бекка окончательно уверилась, что умерла и попала на небеса.

Глава 22