Шторм — это Стерлинг

Бекка подчинилась, а он молчаливо направлял. «Всоси меня поглубже». Его рука потянулась к ее голове, слова застряли в горле, когда он напомнил себе, что поклялся предоставить ей возможность выбора и контроль. Да, но она, казалось бы, знала, чего он хотел. Бекка втягивала его все глубже и глубже, его длина скользила туда и обратно, и бедра его снова задвигались. Стерлингу было чертовски хорошо, пока сквозь туман неожиданно не пробилась отрезвляющая мысль.

Бекка, будучи ранимой, пряталась от своего собственного наслаждения и опасалась потерять себя. Вот почему она не была обнаженной. Вот почему стояла на коленях. И он допустил это. Эгоистично забирал то, что она предложила, убедив себя в том, что дает ей свободу выбора, тогда как ей необходима была лишь одна свобода заслуживающего доверия. Свобода от боли, страха… запретов.

Собрав остатки силы воли, Стерлинг отстранил Бекку и опустился перед ней на колени.

— Что ты делаешь? — спросила она, прекрасные глаза мгновенно затуманились от недоумения, на лице промелькнула неуверенность.

— Целую тебя, — проговорил он и, притянув к себе, одну руку погрузил во вьющуюся шелковистую массу волос цвета воронова крыла, второй же заскользил вверх по ее спине, пододвигая девушку к себе поближе. К нему прижались податливые изгибы и пышная грудь.

Стерлинг поцеловал ее так, словно занялся с нею любовью, воспользовавшись языком для ласк, и вообще — пошли они, эти способы держать себя в руках. Мужчина отдался обольщению, занявшись любовью с ее ртом. И когда решил, что выцеловал из нее всю неуверенность, то пообещал:

— Я заставлю тебя кончить. А потом кончишь еще раз. И затем еще немного. — Стерлинг задрал на ней подол рубашки и стащил через голову, после чего в два счета стянул с девушки лифчик. — Прикажи мне проделывать все, что взбредет в голову, чтобы ты опять назвала меня бесстыдником и убедилась, что тебе все это пришлось по вкусу.

Он обвел жадным взглядом обнажившуюся верхнюю часть ее тела. Ее груди не были большими, зато — высокими и полными, идеальный размер для его руки.

— Ты прекрасна, — заключил Стерлинг. — Я влюбился в твои соски. — Он поиграл с одним из них. — Такие розовые-розовые и кругленькие. Бесподобные для рта.

— Стерлинг! — возмутилась Бекка. — Что на уме, то и на языке?!

— У тебя проблемы с фразой, что я влюбился в твои соски, да? — осведомился он, обхватывая ее грудь ладонью и сминая.

— Нет, — произнесла она чуть слышно.

— Чудненько, — сказал Стерлинг и, опустив голову, прошелся языком по соску, его по-прежнему удерживая рукой девушку за попку. Лизнул раз, всосал, покусывая. Зубы царапнули ее сосок, и Бекка застонала от удовольствия.

— Вот как правильно следует использовать зубы, — резюмировал он с гордостью, перед тем как поцеловать ее снова. — Блин, как же мне нравится твой вкус. — Он подарил ей еще один поцелуй. — Ты такая горячая и влажная, дорогая. — Стерлинг потянул ее на ковер. — Мне не терпится узнать твой вкус в остальных местах.

Он дарил поцелуи ее шее, ключице, возвращался к этим возбуждающим маленьким соскам и продолжал спускаться, пока язык не окунулся в ее пупок. Беккин плоский, сексуальный животик затрепетал от его прикасаний.

Много времени на снятие одежды не ушло. Он процеловал дорожку от лодыжки до колена, а потом осторожно развел ее ноги.

— Вот так, дорогая, — произнес он. — Раздвинь их для меня.

Бекка согнула их в коленях.

— Стерлинг, — прошептала она нервозно.

Его руки опустились ей на бедра.

— Момент, когда тебе полагается лежать и наслаждаться процессом столько, сколько я посвящу этому времени.

— Я не мо…

— Можешь. — Он скользнул пальцами в ее ядро, и Бекка застонала. — Испытай все прекрасные ощущения. — Стерлинг приласкал ее еще немного, вырывая следующие стоны, взгляд ее затуманился, поскольку он продолжил свои действия, осознанно подталкивая девушку сбросить все запреты. — Ты такая возбужденная и влажная. Именно такая, какой я тебя люблю.

Бекка откинулась назад и издала вздох, признавая свое поражение, отдавалась ему. Губы Стерлинга тронула улыбка, порожденная удовлетворением, триумфом. Его пальцы изучали, забавляясь с ней, как дитяти с новой игрушкой, разгадывая тайны — спусковые крючки, что раз за разом вырывали из Бекки стоны, вдохи, заставляли дугой выгибать спину.

Бекка устремила на него умоляющий взгляд затуманенных глаз. Его язык жадно обрабатывал ее набухший клитор, и Бекка, выгнувшись дугой, прижалась к нему, грудь высоко приподнялась, пальцы же зарылись в ковер. Стерлинг всасывал и обводил языком, демонстрируя немалый опыт в подобных дьявольских играх.

Он умело поглаживал и ласкал пальцами, чтобы подвести Бекку к краю, и когда ее охватила дрожь кульминации, то внутренние мышцы стиснули его пальцы, затопив их сладостным медом ее освобождения.

Бекка задыхалась, и стоило оргазму закончиться, как лицо ее залил румянец смущения, и она отвернулась.

— Э, нет, — возмутился Стерлинг. — И думать об этом забудь.

Он потянулся к девушке и, одним легким движением усевшись у стены, притянул ее сверху. Член, набухший и пульсирующий, прижался к ее попке.