Шторм и штиль (с иллюстр.)

Юрий чувствовал, что после всего пережитого он рассказывает слишком сухо, скупо, но ведь его вызвали для официального доклада и тут лишние эмоции ни к чему. Вот так и надо, коротко, по-деловому. Пусть Курганов убедится, что он, Юрий Баглай, и управлять кораблем умеет, и докладывать умеет...

– Это тот Соляник, который недавно на гауптвахте сидел?

– Так точно, товарищ капитан второго ранга. Но в походе он проявил себя отлично. Настоящий моряк. Смелый, неутомимый.

– А как чувствовал себя командир корабля? - И чуть заметная улыбка тронула губы Курганова.

– Не скрываю, трудновато было. Но, в общем, хорошо.

Командир части умолк, задумался. И Юрий опять насторожился: не сказал ли он чего-нибудь лишнего? А может, не теми словами?

– Рапорт подадите завтра. Сегодня вы свободны. Команду отпустите на берег. По норме, конечно.

– Есть,- поднялся Юрий.- Разрешите идти?

– Да, идите... Тех, кто особенно отличился, отметьте приказом. Своею властью.

И, когда уже Юрий был у дверей, добавил:

– Соляника тоже.

На пороге штаба Юрия встретило теплое и ласковое солнце. Он остановился на мгновение, улыбнулся ему, как самому близкому другу, и широким шагом направился к своему кораблю.

У коротенького трапа, ведущего в кают-компанию, Юрия ожидал боцман. По его глазам было видно, что ему очень хочется знать, как Курганов оценил поход.

– Задание мы выполнили отлично! - не мог сдержать бурной радости Баглай.- Потом расскажу подробнее. А сейчас увольняйте по норме на берег. Команде отдыхать.

13

В части готовились к встрече шефов с морзавода.

Такие встречи всегда проходили интересно и весело. Матросы, имевшие право пойти в этот день на берег, предпочитали оставаться на корабле.

Андрей Соляник утром подошел к боцману Небабе и, невинно глядя ему в глаза, попросил:

– Товарищ боцман, не выписывайте мне увольнительную записку, я хочу отдать кому-нибудь свою очередь.

Для боцмана эта просьба прозвучала будто гром среди ясного неба. Соляник - и пропускает свою очередь?! Такого случая он не помнит. Иногда матрос просился на берег даже тогда, когда ему не положено было. А тут - на тебе! Что с ним стряслось?

Небаба недоверчиво взглянул в чистые глаза Соляника и спросил:

– Может, я ослышался? Ты и в самом деле не хочешь идти на берег?

– Так точно, товарищ боцман! Не хочу!

– Тогда хоть скажи, почему? Какой это зверь в лесу сдох? Ты ведь свободен от вахты. И твоя очередь.

– Да-а... Пусть кто-нибудь другой вместо меня сходит, кому нужней...- И улыбнулся.- А то еще опять выпью...

– Ну-ну! - грозно насупил брови боцман.- Я тебе «выпью»!

А сам подумал: «Ну что ж, ему недолго. И в самом деле. Пусть лучше посидит на корабле, меньше возни будет...»

Но все же спросил:

– А Ляля?.. Что, черная кошка между вами пробежала?

Андрей Соляник покраснел:

– Так ведь из-за Ляли я и не хочу идти...- и загадочно улыбнулся, а в антрацитово-черных глазах его запрыгали веселые искорки.

– Гм...- пожал плечами боцман. - Ну, не хочешь - и не надо. Не заставляю.

Соляник не обманул боцмана. Когда они виделись последний раз, Ляля пообещала Андрею прийти в часть вместе с шефами - она принимала участие в концерте самодеятельности. Теперь он ждал шефов с нетерпением

Ждал и готовился к их приходу. Выгладил выходную форму, надраил ботинки и пряжку на широком флотском поясе, тщательно побрился. Вид у него был как у именинника.

А впрочем, никто на это не обратил особенного внимания. Готовилась к встрече вся команда: знали, что среди гостей наверняка будет много девушек.

Но не только сами прихорашивались: усердно мыли надстройки, палубу и борта, не жалея рук, драили поручни, иллюминаторы, дверные ручки, даже маленькие шляпки медных гвоздиков.

И когда перед обедом Юрий Баглай в сопровождении боцмана обошел корабль, заглянув во все кубрики, отсеки и на все боевые посты, он сказал коротко:

– Так держать!

...Шефы прибыли во второй половине дня. Большинство - молодые девушки и парни. С баяном, гитарами и другими музыкальными инструментами: после официальной части они должны были дать концерт.

Юрий Баглай пригласил на свой корабль представителя завкома профсоюза, двух молодых людей и двух девушек. Одна из них - миниатюрная, загоревшая до черноты, привлекла его внимание. Шла она так, будто каждый ее шаг, каждое движение говорили: «Смотрите, какая я красивая!»

Знакомясь с девушкой, Юрий взглянул ей в лицо и увидел, что глаза у нее - цвета темной морской волны, в них угадывалась безграничная и загадочная глубина.

– Ляля,- назвала она себя. Баглай улыбнулся:

– Очень приятно... А я - Юрий.

Прозвучало это непринужденно, будто они были не на военном корабле, а где-нибудь на Приморском бульваре. Но сразу же Баглай вспомнил, что он - командир корабля, лицо его стало серьезным, и он повел гостей к своему трапу: «Надо принять их так, чтобы и за это похвалил Курганов».

Поднявшись с гостями на палубу, Юрий на миг растерялся. Одетые в нарядную выходную форму, матросы выстроились на палубе у трапа. Их лица светились приветливыми улыбками - заходите, мол, дорогие гости, мы вам очень рады!