Шторм и штиль (с иллюстр.)

Дело спорилось у него в руках. Ловкие боцманские пальцы и не такую работу выполняли на корабле! И морской узел завязать, и концы многожильного троса срастить - все у него получалось быстро, красиво и вдохновенно. Разумеется, и в боцманском деле есть своя музыка, да еще какая!.. И Федор Запорожец задумался, вспоминая корабль, своих боевых друзей и все пережитое.

Сашко тоже здесь, во дворе, густо заросшем виноградом и похожем на большую комнату с зелеными стенами и зеленым потолком. Он сидит у стола и не отрывает глаз от книги. Сашко давно приготовил уроки и теперь читает новый морской роман, он спит и видит, как бы поступить в военно-морское училище.

А Марина долго молча строчит на машинке. Но вот она оторвала нитку и поднялась из-за стола - статная, красивая, хоть уже и не молодая. Красивой ее делали, наверное, большие карие глаза и густые брови, похожие на крылья черной морской чайки.

– Сашко! Сашенька! Тебе Витька отдал сорок копеек за цыпленка?

Голос у нее, как у большинства южан, сильный, гортанный, его слышно за полквартала. Она и сама это хорошо знала, но не пыталась говорить тише: во-первых, ее Федор после контузии очень плохо слышит, а во-вторых, не было у нее от соседей никаких секретов, точно так же, как и у них от нее. Разве можно жить иначе на одной улице! Пусть слушают, кому интересно, ничего плохого тут не говорится и не делается.

Сашко оторвал голову от книги и тем ломающимся баском, который появляется у ребят его возраста, недовольно, с досадой, но все же сдержанно ответил:

– Опять ты, мама, про цыпленка. Дался он тебе...

– Что значит - «дался»?.. Что значит - «дался»?! Когда ты со своими друзьями уходил в поход, ты у меня двух цыплят выпросил?

– Ну, выпросил, и ты дала, спасибо.

– Спасибо? А я за них на базаре по сорок копеек заплатила. И ты тогда сказал, что Витька за одного отдаст тебе деньги, что вы договорились в складчину.

– Ну, нет у него сейчас.

– Ты мне не «нукай», а чтобы завтра или цыпленок был, или деньги!

Тут уж Федор не выдержал:

– Ну и чего ты, ей-богу, дался тебе этот цыпленок! Подумаешь, велико дело - сорок копеек!..

Марина сразу же перенесла огонь на мужа:

– А ты поддерживай, поддерживай сыночка... Вот собрались двое на мою голову!

– Ну, в самом-то деле, - повысил голос и Федор.

«Цыпленок, цыпленок!.. Сорок копеек, сорок копеек»! Просто слушать стыдно!

– Стыдно? - пошла в атаку Марина. - А мне не стыдно! Пусть знает, что такое сорок копеек. Если не будет знать, что такое копейка, то и рубль будет для него ничто. Вот тогда и увидишь, какого сыночка вырастил!..

– Мама! - умоляюще взглянул на нее Сашко.

– А ты слушай, что я тебе говорю!

Щеки ее раскраснелись, а сила голоса все нарастала. Федор понял, что она только «зарядилась».

Он готов уже был сказать: «Слушайся маму, сынок», но не успел.

В это мгновение кто-то позвонил.

Федор Запорожец отложил работу и пошел открывать калитку, хотя она и не была заперта. Если звонят, то это не сосед, не с этой улицы человек.

За калиткой на тротуаре стоял молодой офицер, лейтенант.

– Здравствуйте,- приложил он руку к своей новенькой фуражке, сиявшей таким же новеньким золотистым «крабом».

– Добрый день,- ответил ему Федор Запорожец и, подтянув домашние рабочие штаны, застегнул на груди рубашку: как-никак перед ним лейтенант, а он только отставной мичман.- Вы ко мне?

– Еще не знаю, может быть, и к вам,- улыбнулся лейтенант, - если вы - Федор Филиппович Запорожец.

– Он самый. Входите.

Что-то тревожное и щемящее шевельнулось в груди Федора Запорожца. «Как будто я уже видел где-то этого лейтенанта... Как будто видел... И лицо знакомое, и голос... Но где? Когда?»

Посреди двора стоял стол с двумя скамейками по сторонам. Федор Запорожец пригласил лейтенанта присесть.

Тот сел. Видно было, что он очень взволнован. Чистые, без единой морщинки щеки его пылали девичьим румянцем.

– Извините, может быть, это и ошибка, но... мне сказали, что вы плавали на одном корабле с моим отцом... Федор Запорожец так и рванулся к гостю.

– Старший лейтенант Баглай! - воскликнул он, не дав офицеру договорить.- Да неужели? Неужели вы его сын?

– Так точно, сын. Юрий.

– Боже мой! Марина! Сашко! Так это же сын Николая Ивановича Баглая!.. Ну, похож, ну, похож как две капли воды. А я как глянул - аж сердце екнуло!.. Я же вас еще по фотографии знаю. Вы там с мамой вдвоем, в каюте у Николая Ивановича.

– Вы и фотографию помните?

– Ну а как же! Захожу в каюту, а она висит над столом. На фотографии вы еще маленький мальчик. И мама ваша совсем молодая.

– Старенькая уже,- сказал Юрий Баглай,- на пенсии. Заслуженная учительница. После гибели отца быстро стала сдавать.

– Николай Иванович, Николай Иванович... - покачал головой Федор Запорожец, будто видел его перед собой, и снова обратился к гостю: - Я ведь думал, что вместе с ним и войну заканчивать буду. Не вышло. Несправедлива к нему судьба. Нет, несправедлива! Такой человек был!

Юрий слушал, не сводя с Запорожца глаз. И когда тот, опустив голову, умолк, тихо спросил:

– Вы видели, как погиб мой отец? Расскажите, как это случилось?