Шторм моей любви

– Ты не ответила на сотовый, а я писала, отправив два сообщения. Считаю это достаточным, чтобы ты приняла к сведению и была готова.

– Телефон на работе забыла, так что не знала, не знаю и не хочу знать, – с улыбкой заявила, подавляя зевок, закрывая ладонью рот.

– Неважно, что забыла. Я уже здесь. Мне нужны деньги, чтобы сходить в больницу.

В удивлении открыла рот, желая рассмеяться. Это же надо… пришла Елена Николаевна и Валерия в ту же секунду должна вприпрыжку с улыбочкой вывалить желаемую сумму из необъятного кошелька.

Пока рассуждала о бурной маминой фантазии, особенно после вчерашних брошенных жестоких словах мне в лицо, совсем не реагировала должным образом на ее требование. Просто наблюдала с каким наглым видом она стоит и ждет моей поспешной выдачи денег.

Прислонилась к стене и спокойно ответила:

– У меня нет, так что это не ко мне.

– Мне нужно провериться. Чувствую себя не очень хорошо, – злобно сказала она и, тотчас прищурившись, процедила: – Или наплевать на мать? Только о своей шкуре думаешь?

Напряглась и тут же отлепилась от стены, уже окончательно проснувшись, и грубо информируя:

– Можете не повторяться. У меня нет печатного станка, поэтому денег нет и ближайшие три года этот вопрос желательно не поднимать, а еще лучше – вообще не болеть.

– Я – твоя мать и ты обязана обеспечивать мне… – с яростью цедила она, показывая всем своим видом и взглядом, как я ей противна.

Смотрела и думала о том, как бы было хорошо, если бы она вообще ко мне не приходила. Кроме как денег, ее вообще ничего не интересует. Да, впрочем, и никогда не волновало. С того момента как я устроилась на работу, эта женщина не знает других глаголов по отношению ко мне, кроме как – «дай». Прищурилась и, сделав шаг к ней, мило оповестила:

– Напомню – я выплачиваю кредит за квартиру, в которой вы проживаете.

– Ты за свою квартиру выплачиваешь. Меня это не волнует. А вот я плохо себя чувствую. Мне нужно обследоваться, и ты должна…

– С какой стати она что-то должна? – раздался почти рычащий голос позади меня, отчего я подпрыгнула от неожиданности. Повернулась и увидела Шторма в джинсах с голым торсом с полотенцем на шее. Он стоял у двери ванной, представляя собой дикого зверя, готовившегося напасть на врага.

Мать охнула, прижав руку к груди. Прищурилась и процедила:

– О, значит, как! Мы уехали, и ты себе сразу мужика завела?! Устроила тут блядство! Что за неподобающее поведение? Я подам жалобу в органы опеки, если ты…

– Мама, вы что несете??? Хоть западавайтесь! Я ничего не дам, – гневно проговорила, возмущаясь словам, чувствуя, что меня начинает трясти.

Тем временем она с пренебрежением глядела на огромного Грызлова и, ухмыльнувшись непонятно чему, заявила:

– Мне плевать на вас! Я просто хочу денег, теперь уже больше чем было вперед, и тогда забуду, что видела…

– Она не даст денег ни в каком случае! – грубо отчеканил Шторм, медленно оттолкнувшись от стены, наступая на Елену Николаевну, отчего у матери расширились зрачки, и она со страху сделала шаг назад. Грызлов же вновь заговорил: – Даже бы если бы Лера захотела, я бы не дал такой возможности, разорвав их на ваших глазах. Понятно говорю?!

– Ты кто такой? Это не твое дело! – закричала женщина, мертвой хваткой прижимая к себе сумку.

– Мое! – процедил он, нависая над ней. – Есть возражения?

– Я это просто так не оставлю! Она должна!

– Как и ты своей дочери! Но я вижу только херову тучу запросов и ни грамма заботы и любви!

– Не твое дело… – вновь визгнула Елена Николаевна, дергая пальцем перед его лицом, а второй открывая дверь, чтобы сбежать от дикого мужчины.

– Теперь мое! Все финансовые вопросы решаются только через меня! Понятно? Или еще повторить???

– Я… буду жаловаться! – выкрикнула она, отмахиваясь рукой, чтобы Шторм не приближался.

Наблюдая картину, меня так и подмывало засмеяться в голос. Это же надо!!! Моя черствая непробиваемая мать в страхе убегает из моей квартиры, забыв, зачем пришла.

«Замечательно! Может, действительно, перестанет с требованиями приходить?!»

Черт, меня никогда так не защищали. Да что говорить, я в первый раз вижу, как Елена Николаевна не может связать и слова.

Не сдержав эмоций, звонко рассмеялась.

«Вот и на моей улице веселье!»

Мама моментально рассвирепела и рванула ко мне, занеся руку, но резко застыла оттого, что ее за локоть схватил мужчина, не давая сдвинуться ни на шаг. Ревтина скривилась от боли, видно Грызлов не очень щепетилен с дамой в таком разъяренном состоянии, и процедила:

– Шалава! Завела себе монстра и думаешь…

Раздалось рычание, и мать всхлипнув, вжала плечи и закричала. Шторм невежливо оттолкнул ее к двери, не стараясь быть аккуратным, и пошел на нее со словами:

– Еще раз услышу угрозы или оскорбления…

Женщина не дослушала, чуть ли не задыхаясь, распахнула дверь и бросилась из квартиры, выкрикивая, что ее убивают. Я же стояла у стены и улыбалась, а потом не выдержала и с интересом осведомилась:

– И что бы ты сделал?

Шторм закрыл дверь и, нахмурившись, пробубнил:

– Не помню, но точно знаю, что хочу есть.