Шторм моей любви

– Ээ-э-м... Твои родители взяли кредит на два миллиона в нашей организации. Как будешь отдавать такую сумму?

Даже на секунду не поверила его словам, считая, что он кому-то другому говорит. Что за бред?! Кто моим родителям мог что дать, когда они не работают, своего имущества нет?!

Повернулась к нему и так не добренько ответила:

– Я ничего не брала, чтобы вы имели право задавать этот некорректный вопрос.

– Это твои родители и им нечем отдавать, а мы не любим, когда…

– Зачем тогда давали, если прекрасно знали, что они неплатежеспособны? – не унималась я, гневно выдавая каждое слово.

– Так они поручились за твоего…

– Вашего… – поправила его, начиная беситься от его хамского обращения.

Он хмыкнул и пробубнил:

– Да, вашего брата, Николая. Просили дать, а вы всегда согласны заплатить и помочь. Пенсия тоже считывается, но это крохи.

– Ну что же вы так?! Вроде взрослые мужчины, а в сказки верите.

Тоха скривился, не ожидая такого от меня, а потом гневно рявкнул:

– В общем, долг Николай переписал на родителей. Пенсия отца поступает нам по его заявлению, а вот мать заявила, что вы ей платите по уходу за ребенком, и она надеется на вашу совесть, раз у них такое тяжелое положение.

Даже замерла на мгновение, удивляясь наглости мужика и беспардонности матери, а потом выдала:

– Если у них нет мозгов, это не означает, что я и мой ребенок должны страдать, выплачивая за них. Мне достаточно кредита, который я сама выплачиваю за квартиру, в которой они проживают. Поэтому разбирайтесь сами.

Мужчина кивнул и мерзко улыбнулся, предвкушая что-то. Поднялся и сладенько заявил:

– Понял вас. Конечно, всякое бывает и брат ваш – сволочь. Не отрицаю. Но имейте в виду, этот долг висит уже больше года и проценты растут. А мы не любим ждать. И если от разочарования и горя ваши родители умрут, можете смело считать, что это случилось только по вашей вине из-за черствости и жадности.

Резко приподнялась и процедила:

– Вон из моего кабинета! И больше, чтобы я вас не видела.

– Не нужно. Не нужно быть такой стервой. Тоже мне нашлась, – тявкнул он, задирая подбородок. – Я только хотел быть честным, да и не люблю, когда меня не понимают. Это я, а тот, кто занял, вообще, зол, что такая сумма зависла в воздухе. И как бы… не случилось беды с вами или с вашей дочкой. Света, если я не ошибаюсь?! – уточнил он, подмигивая взглядом.

– Не ошибаетесь. Уверена, вы знаете больше, – съязвила в ответ.

– Ну конечно, – похвалился он. – Моя работа заставляет быть щепетильным в таких вопросах. Поэтому я постарался быть как можно честным, чтобы вы понимали, к чему ведут неправильные действия. Родители… ладно, уже старики, а вот вы и прекрасная девочка… Жалко.

Готова была закричать. Гнев и ярость рвались во мне бушующим ураганом. Замечая мое состояние и ярость в глазах, он злорадно улыбнулся и проговорил:

– Нас устроят любые выплаты, но процент повышается, чтобы напомнить, что мы тоже люди и хотим получить свое обратно.

– Даже не сомневаюсь, – процедила.

Мужчина улыбнулся и, достав бумажку из кармана, кинул на стол, очевидно, опасаясь подходить ближе, а потом проговорил:

– Что же, тогда не буду беспокоить. Вот моя карточка. Позвоните, если пожелаете узнать, куда и как переводить нужные суммы, хотя я советую отдать полную стоимость кредита сразу.

Ничего не ответила, сдержав в себе порыв швырнуть ему визитку в морду, перед этим расцарапав ее.

Тимофей Петрович оскалился и пошел к двери. Открыв ее, повернулся ко мне и проговорил:

– Очень-очень рад познакомиться с такой шикарной женщиной. Конечно, был бы рад пригласить даму на обед, но вижу, что пока не стоит. Но если все же передумаете, всегда рад.

– Не заинтересована, – гневно произнесла, убивая взглядом.

– Как жаль, – самодовольно выдал он, ухмыляясь крысиной улыбкой, и вышел из помещения.

Поднялась и быстрым шагом подошла к двери, чтобы закрыть на замок. Справившись, молча направилась к своему столу и села, наблюдая, как сильно дрожат руки.

Это же надо…

Прикрыла веки и на секунду замерла, пытаясь осознать, как подло, по-свински со мной обошлась моя семья. Твари. Других слов нет. Мерзкие, подлые сволочи.

Если даже наплевать на весь этот дурдом, считая, что меня это не касается, все равно они придут, так как увидели во мне идеальную корову, которую можно доить. Конечно, что им мизерная пенсия отца?!

Открыла глаза и прислонила руки ко рту, выдыхая горячий воздух в ладони. Что же делать? Что? Я и так в долгах…

Переместила руки на голову и через мгновение принялась тереть вески, успокаиваясь и обдумывая варианты. Но ничего в голову не лезло.

«Черт возьми, я же не железная!»

Мгновенно набрала номер директора и услышала:

– Да, Валерия Александровна?

– Геннадий Петрович, мне нужно отойти. Не вернусь уже.

– Да? Ладно. Хорошо, – услышала в ответ, понимая, что директор чем-то усердно занят и не слышит важного.

– Всего доброго. И не забудьте подписать документы.

– Да, да, конечно, – поспешно сказал он и отключился.

Положила трубку и, полностью одевшись, мгновенно вышла из кабинета, не забыв закрыть. Не прощаясь, вышла на улицу, чувствуя, что меня трясет.