Шторм на Крите

Антон Ильич понимающе кивнул.

Снова стали ждать.

Кругом стояла тишина. Слышно было только, как вполголоса переговариваются между собой гречанки.

Вдруг послышались чьи-то голоса, это парочка французов подошла к гречанкам и стала выяснять у них что-то, показывая в карту. Антону Ильичу и Юле было слышно, как они попросили вызвать для них такси и несколько раз уточнили, чтобы в машине обязательно был кондиционер. Скоро к подъезду подкатил белый автомобиль. Французы, довольные, что машину подали так быстро, уселись в такси и куда-то укатили.

Антон Ильич вздохнул. Юля, приняв это на свой счет, виновато взглянула на него и тоже вздохнула.

Занять себя было нечем. Ни пить, ни есть им больше не хотелось. На улицу было не выйти – маленький козырек над входом не спасал от солнца, и даже внутри вблизи окон и около прозрачных крутящихся дверей чувствовалась жара. В холле становилось душно. Антон Ильич встал, оттер вспотевший лоб, поправил прилипшие к ногам брюки, прошелся по тесному помещению, попробовал выглянуть на улицу, но тут же вернулся обратно и, не зная, куда себя деть, сел обратно на тряпичный диван. Взял со стола газету и попробовал было почитать, но не смог и бросил обратно.

Он глянул на Юлю. Она сидела, не шевелясь, стараясь выглядеть спокойной, но было видно, как мучает ее это ожидание. Плечи ее опустились, лицо погрустнело, оранжевая ткань прилипала к ее вспотевшему телу, она то и дело одергивала платье, тихонько вздыхала и выглядела как поникший цветок, завядший от жары.

– Может, тебе воды принести? – спросил он.

Она замотала головой.

Прошло сорок минут. Оба устали.

Антон Ильич уже готов был отказаться от идеи идти в кафе и хотел предложить Юле разойтись по номерам, отдохнуть и встретиться позже, как вдруг раздалось цоканье каблуков. На лестнице появилась Наталья.

– Мама! – воскликнула Юля и вскочила с места.

– Еле вырвалась, еле вырвалась! – запричитала она и подошла к ним, неловко ступая по скользкому полу.

– Все твоя бабушка. Разве она отпустит так просто?

Она расцеловалась с Юлей и подала руку Антону Ильичу.

– Ну, пойдемте скорей. Куда вы собрались меня повести?

Они перешли улицу, чтобы идти по тенистой стороне дороги. Антон Ильич шел впереди. Юля с матерью шагали следом. Наталья взяла дочь под руку. Она была оживлена и все рассказывала о чем-то Юле. Та внимательно ее слушала и поддакивала, и, казалось, была счастлива, что ожидание закончилось и что ее затея удалась – матери удалось хоть на время вырваться из-под ненавистной опеки Веры Федоровны.

Антон Ильич отметил, что Наталья не выглядела уставшей. Заботы о старушке не помешали ей принарядиться, сделать прическу и макияж – вот почему мы ждали ее так долго, подумал он про себя. К чему она так нарядилась, удивлялся он, глядя на ее белый брючный костюм и туфли на каблуках? Однако нельзя было не признать, что она смотрелась свежо и бодро – видно, только что из душа, в отличие от Юли и него самого, задыхавшихся от жары, вспотевших и сникших.

Дошли до кафе. И тут их снова ждала неудача: по понедельникам оно было закрыто. Напрасно мы маялись столько времени, пробормотал Антон Ильич и негромко выругался.

– Ничего страшного! – заговорила Наталья. – Подумаешь, закрыты они! Мы посидим где-нибудь в другом месте. Есть же здесь и другие рестораны. Вон там, кажется, приятное местечко. Идемте туда!

Но Антон Ильич потерял всякое желание куда-либо идти. Ему хотелось одного – вернуться в номер, принять душ и прилечь. То ли болезнь снова настигла его, то ли еще что, но голова у него стала раскалываться от боли, и он снова почувствовал ломоту во всем теле.

– Вы идите, – сказал он, – а я пойду в отель.

– Нет, нет, нет! – с деланным возмущением воскликнула Наталья.

Она подошла к нему и решительно взяла под руку.

– Ни в коем случае! Мы не позволим обстоятельствам нарушить наши планы! Мы хотели пойти в кафе, и мы туда пойдем. И вы, дорогой мой, пойдете с нами.

Антон Ильич высвободил руку.

– Я что-то неважно себя чувствую.

– Серьезно? – она с изумлением на него взглянула, как будто не верила своим глазам. – Вы и правда какой-то бледненький. Что с вами?

– На солнце, наверно, перегрелся.

– А вот это очень может быть. Солнце здесь опасное, очень опасное! Я и Люлечке говорю, не сиди на солнце, не заметишь, как хватишь солнечный удар! Может, вам лекарства нужны? Крем охлаждающий? Аспирин? У нас с собой, знаете ли, целая аптечка. В ней есть абсолютно все. На все случаи жизни! Так что вы говорите, не стесняйтесь.

Юля стояла и, как обычно, молча смотрела то на мать, то на Антона Ильича. Когда он уже повернулся, чтобы идти, она бросила:

– Созвонимся потом, да?

И ему показалось, что эти слова были простой формальностью.