Читаем Шторм. Отмеченный Судьбой (СИ) полностью

Шторм. Отмеченный Судьбой (СИ)

– Я так решил, – процедил сквозь зубы Шторм.

– Решил он… Ни черта ты не решил! Ты поддался на провокацию, подтвердил свою слабость, тупость – называй как хочешь… Это не стоило того. Самостоятельный, твою мать.

– Да, самостоятельный! – вышел наконец из себя Александр. – Самостоятельный! К твоему сведению, полтора года там были самыми полезными за всю мою никчёмную жизнь.

Вадим Петрович прищурил глаза. На лице заходили желваки.

– Провокация, спор, тупость… Но я ни капли не жалею об этом! Слышишь? А знаешь почему? – Шторм выдержал паузу. – Потому что в итоге я понял, каким был мудаком последние несколько лет. Долг, честь, достоинство – пустой звук, красивые слова, полные пафоса! И только Чечня показала, что именно они значат.

– Так пойди купи себе медальку в переходе, – отозвался появившийся на кухне Стас.

Александр метнул в него полный презрения взгляд. Рука, сжатая в кулак, затряслась от напряжения.

– Не лезь в чужой разговор, – рыкнул Вадим Петрович, но тут же изменился в лице, увидев следы побоев. – Это что ещё такое?

– Проявление братской любви, – парировал, ухмыльнувшись, парень.

Растерянный, мужчина не верил в то, что услышал. Ещё вчера вечером всё было нормально, перешучиваясь, они вместе ушли из дома: однако разбитая губа служила верным доказательством словам сына.

– И что же вы не поделили, позвольте узнать?

Стас облокотился об косяк двери и, улыбаясь, сказал:

– Соединённые Штаты Америки, а именно: Вирджинию.

Едва он замолчал, как в полной тишине раздался громкий удар кулака об деревянную поверхность обеденного стола. Вскочив на ноги, Александр двинулся к выходу из кухни. Внутри бушевал ураган. Ещё пара слов – и драки не избежать. Больной сукин сын!

Толкнув Стаса плечом, он вышел в прихожую и поднял с пола спортивную сумку. Бледная Оксана Владимировна следовала за ним.

– Где меня искать, вы знаете, – как можно спокойнее произнёс Александр. – Прости, я не хотел тебя расстраивать.

Шторм поцеловал испуганную женщину в лоб и нежно обнял. Дрожь в её теле говорила, что она вот-вот расплачется. Меньше всего желал причинять боль ей.

– Я позвоню, хорошо? Сразу, как только доберусь до квартиры родителей. Спасибо за всё.

Уже находясь в дверях, Александр развернулся и, достав ключи, протянул их Оксане Владимировне:

– Они мне больше не понадобятся. Перед приходом всегда буду звонить, без вас же ногой сюда не ступлю.

Он ещё раз бросил сочувствующий взгляд на женщину. Робкая улыбка, лёгкий кивок – не таким представлял себе расставание с родственниками, но так даже лучше: ни слёз, ни уговоров, ни пустых обещаний. Чистая доска. Тётя Оксана поймёт, и дядя Вадим тоже: сразу как только эмоции улягутся. А что до Стаса… В его сторону даже смотреть не хотелось, не то чтобы что-то объяснять.

Выйдя на светлую лестничную площадку, Александр спустился на один пролёт, ведущий на четырнадцатый этаж, и медленно опустился на ступеньки. Шесть лет они заботились о нём, как о сыне: помогали, поддерживали, как могли – и чем отплатил он? Устроил скандал, не успев вернуться. Высказался, чёрт побери! Может, не стоило так сразу рубить сгоряча? Ни денег, ни работы – ничего. Москва мало изменилась за время его отсутствия, но зато изменился он сам.

Глубоко вздохнув, Шторм положил руки на колени и упёрся в них головой. Физиономия брата бесспорно просила рихтовки[1]. За всё: за прошлое и настоящее, но особенно за то, как отозвался о Соколовской. И после этого он будет говорить о любви к ней? Да чёрта с два! Может, когда-то она и была, однако теперь от неё не осталось следа.

Александр горько усмехнулся. А ты-то сам знаешь, что это такое? Кого ты любил, кроме себя? Круглову? При мысли о девушке внутренности свело, словно от спазма. От неё требовался лишь доступ к стройному и горячему телу, секс – безудержный и, порой, жёсткий, благо фантазия работала хорошо у обоих. Когда же пришло время проверить отношения, всё встало на свои места.

Он вспомнил лицо Ренаты, увидевшей, во что превратилась его рука. Рука, мать её! Простая конечность, которую легко спрятать. А если бы знала про шрамы на теле? Наверняка бы плевалась всю ночь, отмываясь в хлоре. Обида зашевелилась внутри.

– Сука… – произнёс Александр, стиснув зубы. – Какая же ты сука!

– Упражняешься в сквернословии?

Он резко поднял голову и увидел стоявшую рядом Катю. На её лице застыло выражение лёгкого удивления. Синие джинсы, белая футболка и коричневая кожаная куртка – так просто, но ей невероятно шло. Наверное, она в любой одежде бы смотрелась бесподобно. На плече висел серый рюкзак, а в руке девушка держала зелёную лейку. Стоп! Лейку?..

[1]рихтовка – процесс восстановления деформированных металлических поверхностей